Старость – это возраст, когда ноги изнашиваются быстрее, чем башмаки.
Человек начинает делать глупости сразу, как только приобретает способность думать, т. е. в 2–3 годика.
На кирзовые сапоги России попытались напялить демократические штиблеты.
Зачем нужна вечность, если так утомительна даже временность?
Хорошо знакомая болезнь безопаснее, чем незнакомый врач.
Врачи приходят и уходят, а болезни остаются.
Просвещенная анархия.
Мы, русские, склонны приврать не по природной испорченности. В нашей истории слишком много эпизодов, не поддающихся правдивому объяснению без нанесения ущерба чувству национального достоинства.
Умирать для себя надо скоропостижно. Для родных и близких надо умирать долго, чтобы кончина принесла им облегчение.
Если с юмористом плохо обращаться, он может превратиться в сатирика.
Власть не знает положения в стране. Она им даже не интересуется.
«Мы пьем из чаши бытия с обитыми краями…»
Мир благодарен России за то, что она ушла из Германии. Можно представить, как рад был бы мир, если бы Россия ушла вообще.
Общечеловеческие ценности в Африке те же, что и везде, но они окрашены в черный цвет.
Горечь наших успехов. Каждая победа – пиррова.
Мир тесен. Места на всех не хватит.
Надо читать «Известия», чтобы знать, что хочет от России Америка.
Век музыки. Клинтон играет на саксофоне, а Ельцин дирижирует оркестром.
Не каждый гражданин способен ограбить банк, но банк может ограбить каждого.
Наши лидеры решили одну задачу – Россия не угрожает миру. Их не беспокоит, не угрожает ли России мир.
Символ державности – двуглавая бутылка.
«Конститутизировать» (радио «Маяк», 20.09.94).
Многообразие форм собственности породило многообразие форм воровства.
Принцип Чернышевского: умри, но не отдавай поцелуя просто так.
Три категории дураков:
всегда все ясно;
всегда все неясно;
ясно то, что непонятно, и понятно то, что неясно.
Взгляды настолько широкие, что не лезут ни в какие ворота.
Позиция США – Россия может быть великой державой, но только очень маленькой.
Отдал бы год жизни за то, чтобы вновь стать сорокалетним.
Капитализм с человеческим, хотя и опухшим лицом.
Сила политика в его неспособности поставить себя на место оппонента. Слабость общества в том, что оно не может поставить такого политика на место.
Люди с сомнительным прошлым, настоящим и будущим.