Проснулась же глубокой ночью в
темноте и тишине. Махнув рукой, Руми задела какой-то странный
крупный предмет, резко обернулась и увидела Симериона. Тусклая
светлячковая лампа стояла у него в ногах, слабо освещая красивое
лицо. Руми приподнялась и одним взглядом спросила, что он здесь
делает и почему не спит в удобном шатре. Царевич понял.
– Сторожу твой сон. Тигры, твои
друзья, сказали мне, что тебе могут сниться кошмары.
– Страх оживает во сне, но вам не
стоит находиться рядом со мной. Император драконов может
рассердиться.
Тут она зажала рот рукой, поняв, что
сболтнула лишнего. Симерион же слегка, словно случайно, коснулся её
руки.
– Я с большим уважением отношусь к
нашему гостю, но здесь моя страна и порядки в ней устанавливаю тоже
я. Сейчас мы не сделали ничего плохого.
– Но ваш брак с принцессой… – начала,
запинаясь она, но он вновь не дал ей договорить.
– Пока я и принцесса Мэйджина даже не
помолвлены. Я не исключаю, что всё ограничится только свадьбой
Диларам и князя Дер-Су. Этого достаточно для соблюдения интересов
обоих государств.
– Как? – спросила, едва выдохнув,
Руми. – Прекрасную царевну выдадут за этого холодного… злого…
– Да, Руми, а ещё обвиняешь меня в
непочтительности. Осторожно подбирай слова. Император пока не забыл
твою дерзость, и незачем подпитывать его обиду. Князь Дер-Су –
достойнейший из драконов, славен многими делами, и Диларам почла за
счастье возможность такого брака. Не суди о традициях других
народов, не понимая их до конца.
– Хорошо, царевич Симерион, – сказала
она, не сводя с него глаз. – Вы мудро и справедливо судите.
– Подумай, чем будешь заниматься при
дворе. Меня твоя смелость в суждениях не смущает, однако в наше
непростое время нужно быть осмотрительней, тем более высокородной
госпоже, каждому слову которой станут внимать фениксы.
– Благодарю, царевич, за честность.
Однако я не собираюсь жить во дворце среди столичной знати. Мне там
не место.
– Почему? – искренне удивился
Симерион и даже опрокинул лампу. – А где госпоже твоего
происхождения место?
Руми смотрела, как в темноту ночи
летят освободившиеся живые огоньки. Не хотелось отвечать на этот
вопрос, раскрывать свою ущербную природу. Но и прятаться долго не
выйдет.
– Разве я похожа на придворную
красавицу? Никогда себя таковой не видела. Мне нравится жизнь как у
Ханума и тигров. Такой бы я, наверное, хотела для себя судьбы.
Настоящей воли.