— Образец там.
И пока Лена шла к образцу, эта страшная Горгона, видимо, в девичестве Медуза, мрачно бормотала:
— И где они их берут? Тощая некромантка. Надеюсь, ее сразу кто-то сожрет.
— Подавится, — бодренько сказала Лена. — Косточками.
Схватила образец, чистый лист и стала бездумно переписывать, подставляя свое имя-фамилию. И было ей спокойно-спокойно, тепло-тепло. И ничто не могло поколебать ее уверенность. И эта странная академия казалась лучшим местом в мире, а может быть и в мирах. И вообще, все было хорошо.
А потом Горгона Батьковна вырвала из рук прошение, брезгливо держа его двумя пальцами, прочитала написанное, шлепнула в самом низу печать и медовым голосом велела:
— Заселяйтесь в общежитие.
И хлопнула в ладони.
После чего Лена куда-то провалилась. И как-то вдруг сообразила, что в кабинет все заходили и никто не выходил. И успела почувствовать себя Алисой в кроличьей норе. А потом куда-то прибыла. И отпраздновала прибытие смачным падением филейной частью на гранитный пол, и поминанием мамы всех Горгон, сколько бы их там ни было.
Поднимать Лену никто не спешил. Видимо, джентльмены окончательно перевелись.
А сидеть было сначала больно. Потом стало холодно. А потом об нее еще и кто-то споткнулся, раскидав вокруг книги и помянув маму уже самой Лены.
И девушка, поняв насколько несправедлив этот мир, взяла и бурно разрыдалась. А вокруг засуетились какие-то личности и стали ей доказывать, что некромантский дар — это еще не конец света. Особенно в последние пять лет. Сейчас некроманты о-го-го. Некоторых даже уважают.
А Лена плакала и в упор не понимала, причем тут некроманты и их дар.
Зато понимала, что оказалась в каком-то дурдоме. Самом натуральном дурдоме. И лучше бы она во всем созналась маме. И никуда не ходила. Потому что теперь ее обязательно сожрут, принесут в жертву, превратят в бочку с манипуляторами и всячески надругаются. Почему-то Лена была в этом уверена. Но те, кто пытался успокоить, верить отказывались. А потом вообще подхватили под руки и куда-то поволокли. Возможно даже приносить в жертву.
А сопротивляться Лене не хотелось.
Ей хотелось плакать и спать.
4. О разборе полетов, разных организмах и вводных лекциях. А еще о неформалах и истеричных тетках с отлетающими пуговицами
Глава 3
О разборе полетов, разных организмах и вводных лекциях. А еще о неформалах и истеричных тетках с отлетающими пуговицами