Гарри наконец огляделся вокруг. Его окружали растения, деревья,
дома, такие же, как на земле, только пребывающие в какой-то еле
заметной дымке, немного похожей на лондонский туман.
— Это все настоящее или мираж? — поинтересовался Гарри, указывая
на постройки расположенные неподалёку.
— Тебе не кажется, это действительно дома — зеркальная проекция
земной жизни. Здесь все устроено так, чтобы только что умерший
человек попадал в привычную для него среду. — проговорил Сириус. —
Думаю, тебе уже пора.
— Куда? — заволновался Гарри. — Мы ведь с тобой ещё толком не
поговорили. Мне столько нужно у тебя узнать. Как ты тут, чем
занимаешься? Видел ли Фреда, Люпина, Тонкс? — затараторил
юноша.
— Да погоди ты, — засмеялся Сириус. — Мы ещё успеем поговорить.
Тебя кое-кто очень сильно хочет видеть.
— А ты точно никуда не денешься? — недоверчиво проговорил Гарри.
Он очень не хотел с ним расставаться. Сейчас он почувствовал себя
по-настоящему счастливым человеком, и хотел как можно дольше
продлить этот момент.
— Точно, — улыбнувшись, проговорил Блэк. — Тебе нужно идти вон
туда, — и он указал рукой в сторону беседки.
Гарри бросил взгляд на своего крёстного и двинулся в указанном
направлении. Он делал шаг за шагом, а его сердце готово было
выпрыгнуть из груди, доказывая, что оно все ещё живое. Он никогда
ещё так не волновался, чувства, которые так неожиданно завладели
им, были не сравнимы ни с чем.
Ещё мгновение, и их глаза наконец встретятся. Как же он долго
мечтал об этом моменте, представляя их первую встречу. Его ноги
стали ватными, он шёл, с трудом разбирая дорогу, видя перед собой
только одну-единственную цель.
Сквозь голубоватую дымку проступали очертания беседки, она была
маленькой и аккуратной, словно прибыла из детства Гермионы.
Девушка сидела на скамейке вполоборота и смотрела вдаль. Такая
хрупкая, беззащитная. У Гарри сжалось сердце при виде неё. Ему
безумно захотелось защитить её от всех неприятностей на свете, но,
судя по тому, где они сейчас находились, она в этом уже не
нуждалась.
Гермиона была одета в голубое платье, то же самое, что и в день
похорон. При жизни она не очень любила этот вид одежды, отдавая
предпочтение свитерам и джинсам, и неудивительно, их образ жизни в
последние годы просто обязывал к этому. «А ей очень идут платья», —
подметил юноша уже не в первый раз. Сейчас она была так же свежа и
прекрасна, как тогда, на Рождественском балу.