— Тебе бы понравилось, — согласился я. — В этом плане наш мир,
конечно, лучше. Вот только разлюбила бы ты его быстро, как только
столкнулась бы с первой несправедливостью.
— Мне кажется, что ты сам слишком несправедлив к своему миру, —
сказала она. — У всего есть свои плюсы и свои минусы.
— Возможно, ты права, — ответил я. — Но ведь ты точно так же не
любишь свой мир.
— Кто тебе это сказал? — удивилась Линза.
— Твой рассказ и твоя реакция после него, — честно ответил
я.
— Нет, Сумрак, тебе показалось, — усмехнулась она. — Я люблю
этот мир. Мне просто не нравится его жестокость. И я думаю, что
твой не так уж и плох. По крайней мере в вашем мире не убивают за
банку тушёнки.
— Да, за тушёнку не убивают, — согласился я. — Но у нас могут
втоптать тебя в грязь просто потому, что ты другая. Если ты будешь
умирать на улице, люди пройдут мимо.
— Сумрак, а здесь разве не так? — Линза остановилась и
посмотрела мне в глаза. — Нас только что хотели скормить Царю!
Я не смог ничего на это ответить, разговор стал неприятным,
может быть потому, что я услышал правду. Но он заставил меня крепко
задуматься. Линза права, на все сто процентов, жить там было
намного проще. И если применить к той жизни все те навыки, которые
я получил здесь, то как знать, кем бы я мог стать там? Вот только
мир этот нравится мне по другой причине. Нравится он мне потому,
что я в нём не одинок. Здесь у меня есть друзья, с которыми я хочу
общаться, нас объединяют общие интересы. В конце концов, я в них
уверен.
Возобновлять разговор я, конечно же, не стал. Всё, что мы хотели
сказать, уже сказали. На Линзу я не обиделся, она всё правильно мне
сказала, она друг и имеет право на своё мнение. К тому же, она
смогла раскрыть мне глаза в моих заблуждениях. Да и мало что
поменялось, я по прежнему люблю этот мир больше, чем свой
предыдущий.
Примерно часам к четырём вечера мы отыскали хорошую полянку для
ночёвки. До Выксы нам оставалось около пяти километров. Прямо под
боком имелся родник с ледяной и очень вкусной водой. Дальше всё,
как обычно: поставили палатки, развели огонь и принялись готовить.
Всё это сопровождали неспешные разговоры, а я сидел чуть поодаль и
всё никак не мог избавиться от мыслей, которые внесла мне в голову
Линза.
— Чего такой грустный? — подсел ко мне Кок.— Случилось чего?