– Да, – Пес поднял лапу, испачканную в крови. –
Оба человека мертвы. Но там были другие люди, еще двое
мужчин. – Он опустил хвост, словно это была его вина.
– Стоило ожидать, – Филимонов поджал губы. – Но
ты не виноват. Это мой просчет. У нас всегда найдутся противники,
которые готовы отстоять свое право погибнуть ради бессмысленного
прогресса.
Пес старался понять все, что говорит его хозяин, но удавалось
это с трудом.
– Я понимаю, это все сложно. Люди думают, что они – хозяева
планеты. Что они всегда здесь жили и потому имеют право разрушать
все вокруг себя. И они ошибаются. Они не первые, кто появился в
этом мире. – Пес лег на ковер возле кровати. Он любил слушать
истории о прошлом. – Хочешь послушать, да? – Филимонов
улыбнулся. – Эту историю мне рассказывал мой отец, а ему – его
и так далее. Случилось это задолго до того момента, как
заканчивается официальная история, а ты помнишь, что дальше, чем на
десять тысяч лет назад никто не в состоянии заглянуть. А на самом
деле она гораздо шире и глубже, чем люди могут себе представить.
Все пещеры с кроманьонцами, неандертальцами, все окаменелости
человека – это лишь этап упадка. Упадка для людей, разумеется. Для
нас это была возможность мирно существовать с ними после столетий
борьбы. Ведь они были дальним и развитым народом, – Филимонов
подошел к окну и махнул рукой в сторону неба. – Прилететь
издалека сюда, заселиться. Вероятно, свой дом они уже уничтожили. И
теперь занимаются тем, что уничтожают наш. – Пес уныло опустил
морду на ковер и вздохнул.
– Ну-ну, хоть сейчас нас и стало меньше, тех, кто жил на
планете до людей, но мы не сдаемся. И не сдадимся. Мы пытаемся
повлиять мирно, но сейчас… – Филимонов опустился на кровать. –
Сейчас шансы на то, что мы мирно заставим миллиарды людей
отказаться от уничтожения планеты ради собственного комфорта,
крайне малы. Кто-то из наших в других странах пытается пробраться в
правительство, но не везде успешно. И это пока слишком малое
влияние.
– А почему нельзя, как раньше? Устроить войну, чтобы они
сами себя истребляли?
Филимонов улыбнулся.
– Я всегда знал, что ты хороший слушатель. Но нет, мы не
можем так больше поступать. Слишком неравномерны страдания. Люди
называют это Великой Войной, но их погибло не более трех процентов
– а для нас это ничтожно мало. Но они отравили огромное количество
земли, воды, взорвали ядерные бомбы – если сейчас повторить тот же
сценарий, что люди устроили сто лет назад, мы тоже погибнем. Нет,
так мы больше делать не будем. В этом городке у нас новый
эксперимент. Мы будем работать точечно, а для этого мне
потребовалась твоя помощь. – Он подошел к собаке и дотронулся
до испачканной кровью лапы. Затем, в течение пары минут он сжался
на пару размеров и стал точной копией сержанта. – Настоящий
ведь мертв?