— Сайберхаген? Рад видеть тебя в
добром здравии! – громко поприветствовал он. – А я уже думал, мне
иллюзии навели, когда тебя увидел вчера днём!
— Ларкис! Смотрю обувкой новой
разжился? – указал я на его тёмно-красные остроконечные туфли.
Вычурно смотревшиеся с тёмным костюмом. – А со старыми, что
случилось?
— Эти лучше! – гордо произнёс он, -
сделаны из кожи саламандры! Устойчивые к твоему огню!
— Хватит болтать! Деритесь! – громом
пронёсся голос распорядителя. – Ларкис, без коронного! Сайберхаген,
поосторожней с огнём! – уже тише добавил он, чтобы только мы
услышали.
На кулаках Ларкиса заискрилось
электричество, мгновенно принимая облик короткого и широкого
лезвия. В следующее мгновение он превратился в размытое
бело-голубое пятно, а ему навстречу отправилась стена
огня.
В трёх метрах от меня огонь вспыхнул и
погас, давай понять – соперник прошёл сквозь него. Дохнула палёными
тряпками, и я воззвал к Дару, вспыхнув подобно факелу!
Из-за спины над ухом раздался вопль,
наполненный болью, и появился запах горелого. Вздрогнув, я тут же
свернул пламя и погасил его в радиусе пары шагов от себя, чтобы не
погасли факелы на стенах.
В нос ударил запах горелого мяса, к
рингу со всех ног бежали три девушки целителя, а чуть позади
неспеша шла Лилит. Повернулся к Ниши, распорядитель, обняв голову
руками, с ужасом в глазах смотрел мне за спину.
Зал наполнился криками и непонятно
было: ликовали они или паниковали. Но покинуть свои места они всё
же поспешили поскорее.
— Салем! Ты что творишь? Да ты знаешь,
что за это будет? – проскочили панические нотки в голосе Ниши. –
Это должен был быть показательный бой, а не на смерть… Что это было
вообще? Ты же на первой ступени.
Как я не хотел смотреть, что с ним
стало, но пришлось. Нужно видеть, за что меня накажут, ведь я его
не убил же? Оглянулся. С ринга стаскивали бессознательное тело
этого пижона Ларкиса. Рукава его пиджака и рубахи сгорели, руки —
один сплошной ожог. Ещё дымились. А вот кистей не было. Предплечья
обоих рук оканчивались обугленной острой костью.
Однако…
Тут даже меня проняло, но слава
Стихиям, он дышит. Живой, а руки отрастят заново, если толковый
целитель найдётся и вовремя обратиться. Теперь будет думать, прежде
чем руки распускать.
Я отомстил за Лилит, и это чувством
эйфории растекалось теплом по всему телу, глядя на культи Оззона
Ларкиса, и стало заметно темнеть…