– А ты уже умывался?
– Н-нет, – удивленно ответил Динарик.
– Ага. Давай так: последи за моим братом, пока я схожу умоюсь, а потом я за ним послежу, а ты умоешься. Ну и, наверно, мы еще успеем поесть?
– Успеем, – подтвердил Динарик, отыскивая взглядом своего предводителя. – Эти опять грызутся.
Тагрия оглянулась. Тинкал с Исарой поднялись выше по ручью, так что шум водопада перекрывал их голоса, зато сердитые лица были видны всем. Тинкал хмурился и резко что-то выговаривал. Исара мотала головой и взмахивала руками. Оба так увлеклись спором, что забыли, казалось, обо всем. Тагрия вспомнила, как однажды уже попробовала на них магию, и не решилась подслушивать.
– Ну и пусть, – сказала она Динарику, – я пошла умываться.
Они дружно уплетали хлеб и сыр, запивая все это деревенским пивом, когда вернулась Исара. Динарик под ее взглядом съежился и поспешил убраться. Исара сердито бухнулась на освободившееся место.
– А ты зря время не теряешь, – недовольно сказала она. – Думаешь, от него будет прок? Это же Косорукий. То попадется стражникам, и выручай его потом, то девку в деревне подцепит и к нам притащит, то еще что учудит – одни проблемы. Не связывайся с ним.
– А по-моему, он тут лучше всех, – ответила Тагрия. Не хотелось давать парня в обиду, когда он так старался понравиться. – Он мне помог с братом и вообще…
Что «вообще», Тагрия так и не придумала. Исара отмахнулась, ее заботило другое. Тинкал расхаживал с флягой в одной руке и куском окорока в другой, отдавая приказы. Тагрия поймала его недовольный взгляд.
– Что-то случилось?
Исара дернула плечом:
– Придурок.
Тагрия вопросительно приподняла брови. Исара вздохнула.
– Я сказала про грифонов. Он говорит, надо было их позвать.
– Зачем?!
– Говорю же, придурок! Вбил себе в голову, что нас там ждут. Вроде как ему сказали, что колдуны зовут к себе всех, кто их крови, чтоб научиться колдовать и вернуть себе Империю. Вот мы сюда и приперлись их искать. Придурки.
– И правда придурки, – согласилась Тагрия. – Вас убьют.
– Ну а я о чем?
– Карий говорил, полукровок всегда убивают. Он единственный, кого оставили живым.
– Да я-то поняла уже! А он пусть катится, – Исара фыркнула и принялась вертеть серебряную брошь, скреплявшую на плече ее плащ. – Вот дерьмо. Дерьмо!
– А ты не хочешь, чтобы он был придурком, да?