Но все же она попыталась, выставила свою стену. Нельзя, ох, нельзя ему видеть то, что там внутри! За мгновение борьбы она устала, отчаянно, смертельно, как никогда, и уже сдалась, когда Карий отступил.
– Как? – только и спросил он.
– Не надо, пожалуйста! Не делай этого, мне с тобой не справиться, пожалуйста, не надо…
– Тише, тише, Тагрия. Успокойся. Обещаю, я не стану этого делать против твоей воли. Но скажи мне, Тагрия, как?
Тагрия выдохнула. Ее трясло, то ли от усталости, то ли от испуга. Карий нахмурился, и она поспешила сказать:
– Ты сам меня научил. Объяснил. Я очень хотела научиться, и вот… Это совсем не трудно!
– Не трудно? Тагрия!
– Ну что? Это же только Познание!
Он все еще хмурился, но в глазах его Тагрия увидела отблеск смеха – того самого смеха. И расцвела, потянулась навстречу. Пропади все пропадом, это он, это в самом деле он!
– Познание, говоришь. Это и вправду ты, малышка. Спасаешь заблудших магов, рушишь вековые устои…
– А я так делаю?
– Да.
Карий вновь ее оглядел, не проникая в разум, но все же слишком пристально. Тагрия сразу поняла, какая она – грязная, растрепанная, перепачканная кровью. Карий нахмурился еще сильнее. И спросил неожиданно:
– Ты знаешь, что беременна?
– Что?! – теперь уже Тагрия возмущенно отступила, замотала головой. – Нет!
– Но это так.
Нет! Будь ты проклят, Морий! Тагрия отчаянно попыталась считать, сбилась, начала снова и поняла. Все верно. Еще через неделю она догадалась бы и сама. А еще хвалилась – Познание!
Жрец Атуан, до сих пор сидевший, скрестив ноги, возле Бетарана, поднялся и ушел в избушку. Наконец-то додумался! Ветер опустил голову, закрыл глаза. Карий уселся на землю и жестом велел Тагрии сесть рядом.
– Тагрия. Ты бродишь по дорогам с мальчишкой под заклятием, в тебя стреляют жрецы, ты беременна и больше суток ничего не ела. Что происходит? Если не даешь мне посмотреть – расскажи. Кто отец ребенка?
«А может, это не твое дело, может, я не твоя собственность, может, я взрослая?» Тагрия повесила голову.
– Морий, барон Дилосский, – сказала она тихо.
И вздрогнула от закипевшего в нем гнева.
– Нет, нет! Он… мой муж.
«И что, что же мне теперь делать?!»
– Тагрия, – позвал принц. Она сглотнула слезы и подняла голову. Карий смотрел с тревогой, но не сердито: – Если барон Дилосский твой муж, почему ты здесь одна и в таком виде?