— А я ведь старался быть аккуратным,
— пробормотал он. — Прости, не доглядел.
И по моей коже теплой щекоткой
пробежало его заклинание, несущее с собой избавление от боли.
Я во все глаза смотрела на Луциуса,
не понимая, что он задумал. Он стоял так близко от меня, что я
ощущала пряный древесный аромат незнакомого парфюма и видела, как в
глубине его зрачков блуждают кроваво-красные блики от горящего
камина.
— Скажи, разве тебе не понравилось? —
почти шепотом полюбопытствовал Луциус, продолжая поглаживать меня
по щеке. — Этот миг полета, когда все внутри сладко замирает от
ужаса. И кажется, что ты не падаешь, а летишь. Ведь так легко
представить вместо огненной реки алое хекское небо.
— Не понравилось. — Собственный голос
показался мне карканьем осипшей вороны — так хрипло это прозвучало.
Я кашлянула и продолжила чуть увереннее: — Знаешь ли, я не люблю
чувствовать себя настолько близко к смерти.
— Да неужели? — насмешливо
переспросил Луциус. — И опять ложь, Доминика. Кажется, я просил
тебя быть честной со мной.
— И в чем же я не права? — Я с
вызовом вскинула подбородок, стараясь выдержать тяжелый взгляд
Луциуса и не отвести первой глаза.
— Напомнить мой прошлогодний визит в
твой дом?
Рука Луциуса скользнула на мою шею.
Он лишь слегка сжал пальцы. И перед моим мысленным взором встала
совсем другая, намного более бурная сцена, произошедшая между нами
тогда. Я покраснела от этих мыслей. Низ живота против воли тревожно
и в то же время приятно заныл от воспоминаний о полученном
наслаждении.
— Или хочешь сказать, что мне все это
привиделось? — Луциус наклонил голову ниже. Теперь я чувствовала
его теплое дыхание на своих губах. — И на самом деле ты не
извивалась подо мной и не стонала, умоляя о продолжении?
Теперь я была благодарна тьме,
царившей в номере, поскольку она хоть немного скрывала нахлынувшие
эмоции. Но мои щеки полыхали таким предательским огнем, что словно
светились во мраке.
— Это было ошибкой, — хрипло
выдохнула я, не в силах отвести зачарованного взгляда от губ
Луциуса. Таких близких и желанных. Так и манило прильнуть к ним в
поцелуе. И плевать, что он жестокий убийца!
— Я не совершаю ошибок. — Луциус
дразняще пощекотал меня за ухом, словно потрепал изголодавшую по
ласке дворовую кошку. — Да и с твоей стороны было бы глупо так
говорить. Зачем стыдиться того, что принесло удовольствие?