Я недоуменно нахмурилась, не совсем
понимая, что означают его уверения. Ком тошноты в животе вырос еще
больше, начав медленно, но верно подниматься к горлу. Ох, сдается,
мне не следует ждать ничего хорошего от жалости Луциуса.
— Так вот, вернемся к нашему
упокоенному, — продолжил свои объяснения Луциус. — Итак, охранник
вспомнит, кто сопровождал Ивара. Следящие заклинания, установленные
на входе в здание, воссоздадут твою внешность. После этого узнать
твое имя не составит особого труда. Наверняка решат, что Ивар
познакомился с тобой где-нибудь и пригласил в свой кабинет для
сеанса быстрой необременительной любви. Ты же поспешила
воспользоваться этой ситуацией в своих целях. На осколках разбитого
графина и в стакане Ивара найдут следы усыпляющего вещества. Из
этого последует логичный вывод, что его туда добавила именно ты. Но
кое-что пошло не так. Ивар, как ты и планировала, потерял сознание,
но при этом очень неудачно упал. Следовательно, виновной в его
смерти объявят именно тебя. Викорий наверняка постарается обелить
имя несостоявшегося зятя, чтобы не травмировать еще сильнее убитую
горем дочку. И будет отдан негласный приказ: взять тебя мертвой, а
не живой. Чтобы не болтала слишком много на допросах. Убийство мага
при исполнении... О, коллег Ивара и не придется упрашивать на
превышение служебных полномочий.
Луциус давно закончил говорить, а в
комнате еще долго словно висело эхо его жестоких слов. Я лежала,
скорчившись, будто маленький ребенок в утробе матери. Хотелось
накрыться одеялом с головой и тихонечко заплакать от безысходности.
— Зачем мне было усыплять Ивара? —
Собственный голос показался мне чужим, так безжизненно он
прозвучал.
— Да кому какое дело? — Луциус
равнодушно фыркнул. — Может быть, хотела украсть какие-нибудь
бумаги из его кабинета. Или же не предполагала, что Ивар начнет к
тебе приставать, и таким своеобразным образом планировала выбраться
на свободу. Как я тебе уже говорил, у него и в прошлом случались
проблемы из-за слишком бурного темперамента. Не переживай,
Доминика, никто в твоих резонах разбираться не будет.
В последней фразе прозвучало такое
издевательское сочувствие, что я с трудом удержалась, чтобы не
кинуться с кулаками на Луциуса. Хотелось вцепиться ногтями в его
лицо, раздирая кожу в кровь.