Впрочем, Фебр уже отошел и сухо скомандовал:
– Здесь попозже осмотритесь, теперь айда за мной, покажу, где отхожее место и умывальники.
Ведя спутников по длинному коридору, юноша открывал нужные двери.
– Тут уборная. Здесь утром и вечером рожи сполоснуть можно. Тут подмывальня. Поняли, дуры? Холстины вон, на полках, ножни там же. Вода нагретая вот здесь всегда стоит. Ежели не стоит, вниз к Нурлисе сходите, она даст.
– А как же баня? – прошептала Айлиша, оглядывая комнатку с лоханками и узким окном под самым потолком.
– Не баня, а мыльня! Хоть каждый день туда ходи, там и вещи свои постираете, портомоек тут нет.
Вернувшись в их комнатушку, старший ученик продолжал:
– В сундуках у вас две смены белья, две пары обор, девкам исподние рубахи, тебе подштанники, да по холстине – морды вытереть. Пока хватит. Остальное, если доживете, осенью да зимой дадут. Лучины, доски для писания и мел завтра вам принесу.
Закончив вразумлять подопечных, Фебр оставил наконец их одних.
Как только дверь за парнем закрылась, новички стали осматриваться. В комнате было пусто. Зияло черное жерло остывшего вычищенного очага, стояли три широкие лавки, с сундуком в изножье каждой. Возле окна жалась к стене скамья и возвышался большой стол, на котором над миской с водой склонился безыскусный светец. На подоконнике – горка лучин. Больше не было ничего. Девушки кинулись открывать лари. Там и впрямь лежало только то, что говорил Фебр.
– Богато… – вздохнул Тамир.
– Хоть бы зеркальце дали, – всхлипнула Айлиша.
– Ты б в него посмотрелась и еще горше расплакалась, – мрачно отозвалась Лесана.
После этих полных горечи и досады слов все трое переглянулись и… рассмеялись. Успокоившись, стали готовиться ко сну. Тамир сидел на своей скамье, отвернувшись к стене, и слушал, как за его спиной шуршат, переодеваясь в исподние рубахи, девушки. Потом настала их очередь дать парню время сменить порты на подштанники. И вот уже все трое вытянулись на своих лавках. Смятые сенники казались влажными, тонкие одеяла почти не грели, из холодного очага тянуло сквозняком, и до костей продирал озноб. Каменные стены отдавали сырость и холод, жадно поглощая тепло полуголых тел.
– Если тут весной так холодно, что ж зимой-то будет? – простучала зубами со своего ложа Айлиша. – И очаг затеплить дров не дали.