Коридор оказался не таким уж и длинным. Правда, несколько раз он
поворачивал по часовой стрелке, но благодаря ночному зрению, я
почти благополучно миновал все повороты — успевал поворачиваться
боком, когда на полном ходу врезался в очередную стену. Зато
поворачивался в правильную сторону и почти не терял времени. Только
мой преследователь видел в темноте ещё лучше, а может просто знал
пирамиду, как свои пять пальцев… непонятно только откуда, ведь он
же сидел всё время под замком. И какому идиоту приспичило его
открыть!
Выбегаю из пирамиды на свежий воздух. Она не такая уж и большая,
просто я бегал в ней по кругу. Точнее по квадрату. Вокруг никакого
льда — совершенно нормальный песок бескрайней пустыни и яркое,
громадное солнце. Сейчас я бегу в тени пирамиды, но вот… выбегаю на
солнце и, чёрт, с предупреждающим мерзким визгом таймер включается,
отсчитывая последнюю минуту моей виртуальной жизни.
Резко торможу, и прыгаю обратно, в тень. Таймер снова застывает
на 0,56. Он хоть и показывает количество очков крови, но каждое
очко состоит из 60 частей или секунд.
Из прямоугольного выхода пирамиды показывается мой
преследователь, выходит, видит меня и бросается… но едва
оказывается за порогом, пирамида трещит по швам и с глухим стоном
обрушивается внутрь себя. Пара секунд и вместо пирамиды за
мертвецом образуется квадрат раздробленного и вдавленного в песок
камня. Как будто с его уходом, под пирамидой активировалась
миниатюрная чёрная дыра, и так же мгновенно исчезла в собственной
сингулярности.
А мы, лишившись тени, оказываемся под палящим солнцем. Мой
таймер начал отсчёт последней минуты, а вот мертвяку не так
повезло. Его выгнуло назад, грудь взорвалась кроваво-мясным
фонтаном с небольшой примесью раздробленных костей и из
развороченной груди упавшего на спину дважды мертвеца, вылез
большой паук. Он был один, зато в два раза больше моей головы.
Я вытащил акинак и приготовился на последней секунде проткнуть
себе грудь, но пока у меня оставалось почти полминуты, с интересом
наблюдал за страданиями новорожденного. Солнце ему было, явно,
противопоказано. Он даже дымился, зато развил бурную деятельность.
От самосхлопнувшейся пирамиды по песку, хотя это скорее был
спрессованный из песка песчаник или что-то подобное. Так вот, по
нему во все стороны от рухнувшей пирамиды, расползлись трещины. И
паук, нашёл ту, которая его удовлетворила и каким-то образом
ввинтился в неё.