* * *
Этим неласковым для некоторых представителей «гоблинов» утром проторчавших у адреса судьи Ильдара и Женю сменили на боевом посту Коля Лоскутков и Ольга. То было мудрое, оптимальнейшее решение. Молодой во вчерашнем пьяном безобразии вовсе не участвовал, а Прилепина, хоть и прикладывалась к спиртному, но, в отличие от той же Натальи, чисто символически.
Джамалов поехал домой отсыпаться, а вот Крутову пришлось зарулить в контору – сдать табельное оружие. Сегодня ответственным приемщиком на сутки заступил страдающий похмельем Шевченко. Женя застал его в оперской в момент, когда тот взад-вперед расхаживал по комнате, прижимая к затылку холодную банку пива, и взахлеб делился с Вучетичем подробностями проведенной ночи:
– …Короче, прикинь: утром просыпаюсь абсолютно голый и поначалу даже не понимаю, где я. Она, соответственно, здесь же, рядышком, в постели. Калачиком свернулась.
– Ну-ну, мели, Емеля, твоя неделя, – насмешливо фыркнул Виталий. Пользуясь затишьем, вызванным поголовным отсутствием начальства и «молчанием ягнят», сейчас он занимался монтажом вчерашних съемок.
– Да я тебе чем угодно могу поклясться! – загорячился Шевченко. – Ты же сам! Своими глазами видел!
– Что я видел?
– Как мы с ней на Ленинском выгрузились! И в ее подъезд вместе зашли.
– Ну, допустим, зашли. А потом, как зашел, так и вышел. Проводил до дверей и…
– Да никуда я не выходил! – заклокотал Тарас, раздосадованный проявлением упертого недоверия со стороны коллеги. Оно и понятно: персональная победа считается достигнутой лишь тогда, когда о ней узнают окружающие. И не просто узнают, в нее поверят. – Я именно что вошел! Причем два раза! Сначала в квартиру, а потом и… – Не удержавшись, он скабрезно хмыкнул и докончил: – Короче, ты понял куда.
– Чего он тут распаляется? О чем речь? – поинтересовался у Виталия Крутов, присутствие которого в оперской в пылу жаркого спора даже не заметили.
– Да вот. Наш неукротимый кролик уверяет, что этой ночью ему дала сама Северова.
– Что?! М-да, правы ученые-биологи, утверждая, что пик наивысшей активности «малороссийского мудозвона обыкновенного» приходится на состояние абстинентного синдрома.
– Сам ты мудозвон! – обиделся Тарас. – Просто вы оба мне завидуете. Особенно ты, Жека. Думаешь, никто не видит, как ты сам на Северову облизываешься.