Кто не застал те времена и родился позже – поясняю, была такая общественно-политическая организация, которая называлась комсомол. Вот нашего Эдика и «избрали», вернее сказать – назначили возглавлять комсомольцев в мотострелковом полку. Должность эту ему предложили после того, как он получил ранение и контузию и заслужил свой первый орден, а затем представили к медали.
Однако ковыряться в бумажках Эдуард ужас как не любил и постоянно выходил (сбегал) на боевые задания, то с разведывательной ротой, то с саперами. Поэтому вскоре на одной из операций вновь получил контузию и тепловой удар, и начальство, хочешь не хочешь, а вынуждено было направить представление ко второму ордену. Но так как рутинная должностная бумажная работа была безнадежно запущена да и поставку начальству девочек, работниц-комсомолок с торгово-закупочной базы, капитан Громобоев не обеспечивал, то терпение полкового партийно-политического руководства скоро лопнуло, и вскоре Эдика отправили на повышение – замполитом горнострелкового батальона.
Поясняю для молодежи, была давно и такая должность в войсках, заместитель командира батальона по политической части, а сокращенно – замполит. Упрощенное наименование своей должности Эдику не нравилось, слышалось что-то вроде клички. Чем именно он должен был заниматься в батальоне, бывший строевой офицер Громобоев толком не знал, поэтому просто слонялся из роты в роту, болтал в курилке с солдатами, травил анекдоты в канцелярии с офицерами, пил чай в каптерках со старшинами.
Ну и, конечно, повоевать Эдуард никогда не отказывался, от выходов на боевые действия не отлынивал и сам лез в каждую заварушку. В общем – сорвиголова! Только за это комбат его и терпел. Так и говорил: из всех четверых моих замполитов хоть один попался боевой, пусть и не настоящий, а свежевыращенный из командиров, ну да ладно… Вскоре за боевые заслуги и храбрость его решили даже сделать Героем Советского Союза, причем дважды пытались, да не вышло, тогда комдив лично послал наградной на третий орден.
Тут подоспела замена домой – отмеренные сроком службы два года завершились.
Казалось бы, карьера складывалась удачно (пять лет службы – и уже почти майор!) на зависть многим, но с ним приключилась романтическая история, как раз под замену, наш капитан возьми да и подженись… Поздней осенью во время рейда по баграмской зеленке Эдика контузило, а заодно и нашпиговало осколками. Вначале он попал в медсанбат, а затем был отправлен в госпиталь в Кабул. Хирург вынул десяток мелких осколков, которые впились в мягкие ткани от кисти до предплечья, да десяток еще более мелких так и остались не извлеченными (да простят меня дамы за это уточнение) из ягодиц. Ранение было результатом подрыва на противопехотной мине, но капитану повезло, основные осколки приняли на себя два бойца-сапера, вот их-то нашпиговало крепко, усеяло ранами с ног до головы, ни один, ни другой в полк уже не вернулись. Чудо, что Громобоев в момент подрыва стоял к ним спиной, а повернись он на секунду раньше к ним передом? И куда бы все это железо влетело? Вот именно – туда! Эдик так радовался сохранившемуся хозяйству, что отлюбил почти всех медсестер, которые были хороши собой и не противились возможности развлечься.