Попасть в объектив хотели многие, и потому, не слишком чинясь, оба корреспондента щелкали своими фотоаппаратами, не жалея пленки. Зольдаты остановили куда-то неторопливо трюхавшего на лошадке кавалериста, которого как раз сфотографировали на фоне танка БТ корреспонденты, и тот, ухмыляясь, помог нескольким из толпы залезть на свою кобылку и их тоже сфотографировали корреспонденты. Насколько успел заметить Леха, конник сделал на этом небольшой бизнес – во всяком случае, двое из снявшихся вполне открыто отдарились – один сигареты дал кавалеристу, другой сунул бумажку, очень похожую на купюру. Ну точно как в праздники в парке детей на лошадке так же фотографировали.
Пленные были даже на первый взгляд совершенно разными – сразу же выделялась группка человек из пяти-шести, чистеньких, веселых, даже, пожалуй, довольных происшедшим. Опять же все было при них – от шинелей и туго набитых сидоров, до фляг, котелков и прочего снаряжения, красноармейцу положенного по уставу. Не похоже было, что их схватили и обезоружили прямо в кипячке боя. Несколько человек, наоборот, были совершенно обалделыми, ободранными, со свежими ссадинами и кровью на одежде – вот этих явно взяли с бою. Остальные выглядели где-то посередке между кучкой благостных, как их окрестил для себя Семенов, и тех, что были после недавней драки.
Агонизировавшая дивизия, огрызки и обломки других частей, добиваемые германцами в этом районе, были представлены и в пестром сборище военнопленных. Больше всего было пехотинцев, но и танкисты сидели – их отличали комбинезоны да танкошлемы, артиллеристы наличествовали, пара была явных техников, даже из ВВС один был, а Семенов думал, что, кроме Лехи, тут никого из воздушной братии не окажется. Половина сидевших были ранены, забинтованы чем попало и на скорую руку, но видно, что все – легкие, ходячие. Ни одного тяжелого тут не было. И этих, Логинова со Спесивцевым, тут не оказалось, чему Семенов сначала порадовался, а потом вспомнил, что и Петрова тут нет. Так что ничего хорошего, нечему тут радоваться.
Охрана, сидящая с пулеметом под деревом, не препятствовала пленным перемещаться с места на место, и то один, то другой боец по каким-то своим делам перебирались, не пересекая невидимую черту, ограничивающую это скопище людей. Вялое такое копошение получалось, тем более что кроме группки сытых и благополучных, остальные выглядели и уставшими до чертиков, и голодными.