Дверь Туке открыл друг Сяпы Бибо. Он был бледен и немногословен:
– Сяпа заболел.
– Шутишь? – рассмеялся Тука. – Чтобы кыш, да заболел! – Но, заметив суровость в глазах соседа, прикусил себе язык. – Что с ним, Бибо?
– Не знаю, – ответил тот, – сидит и молчит. Только кукукает. Ку-ку да ку-ку.
– Страшное дело! – всерьёз испугался Тука. – Может, его кто-то сглазил? Вот, скажем, недавно Сяпа усыновил одинокого Сурка. Тот теперь ходит за Сяпой хвостиком, глаз с него не сводит.
– Что ты, Сурок добрый, а сглазить может только злой. Скорее всего, Сяпа объелся. Он ведь любит поесть. Может, сбегать к старому Асю? Пусть выкопает Книгу Мудрости, дело-то серьёзное. В книге есть про всё, даже про то, как лечить Сяпин живот, – сказал Бибо и тихо вздохнул.
– Послушай, – прошептал Тука, – а вдруг Сяпу куснул ядовитый паук или клещ? Сяпа часто играет с разными насекомыми. И любит поспать на солнечной лужайке у большого муравейника. Какой-нибудь бродячий муравей запросто мог заползти в его ухо и заблудиться там… внутри.
– Вряд ли. Тогда бы Сяпе нездоровилось уже вечером. А вечером с ним было всё в порядке. Мы допоздна играли в «шишки-камешки», смеялись, ели желудёвые лепёшки. Сяпа съел пять, я – три. Хнусь зашёл – тоже угостился. Очень вкусные были лепёшки. А после чая мы разбежались по хижинкам спать.
– А корни наперстянки не грызли?
– И ядовитые корешки не грызли, и в холодном ручье не купались, и ворон не дразнили. А Сяпа всё равно заболел. И вдобавок я так глупо пошутил сегодня… – Бибо виновато потупился.
– А ну выйдем! – Тука подтолкнул приятеля к выходу. И уже на крыльце, плотно прикрыв за собой дверь, потребовал: – Рассказывай, Бибо, рассказывай!
– Значит, так: проснулся я рано, умылся, сделал зарядку, позавтракал и побежал сюда, на этот берег Шалуна, разбудить Сяпу-лежебоку. Вошёл в дом и сразу понял: что-то с Сяпой не так. Обычно на рассвете его даже вороний ор не разбудит – у Сяпы утром самый сладкий сон. А сегодня наоборот. Прихожу, а он бегает по своей кухне, лапами машет и кукукает. Присядет, на минутку задумается… и опять давай бегать. Я тут возьми и ляпни: «Ты что, Сяпа, птичка?» А он мне: «Как ты догадался?» Я решил – шутит кыш! Говорю, смеясь: «Если ты птичка, то я бабочка. Значит, ты с завтраком, а я в дураках». Он как это услышал, так вздрогнул и затих. Вот так с тех пор и сидит.