– Почему ты никогда не улыбаешься, Момо? – спросил меня мсье Ибрагим.
Вот это был настоящий удар, вопрос ниже пояса, я не ожидал этого.
– Улыбка – это роскошь богатых, мсье Ибрагим. У меня на это нет средств.
Естественно, чтобы мне досадить, он разулыбался.
– Значит, ты думаешь, что я богат?
– У вас все время есть деньги в кассе. Я не знаю, у кого еще под самым носом было бы столько денег.
– Деньги нужны для того, чтобы оплатить товар и аренду магазина. И знаешь, в конце месяца у меня их остается совсем немного.
И он улыбнулся еще шире, будто бросая мне вызов.
– Мсье Ибрагим, когда я сказал, что улыбка – это роскошь богачей, я имел в виду, что это для счастливых людей.
– А вот тут ты ошибаешься. Улыбка и делает нас счастливыми.
– Да ну!
– Попробуй.
– Да ну, говорю.
– Тем не менее, Момо, ведь ты обычно ведешь себя вежливо?
– Конечно, иначе я получу оплеуху.
– Вежливость – это неплохо. Любезность уже лучше. Попробуй улыбнуться, сам увидишь.
Ладно, в конце концов, когда тебя вот так мило упрашивает мсье Ибрагим, украдкой подсовывая банку тушеной капусты высшего сорта, отчего не попробовать…
На следующий день я веду себя просто как больной, которого ночью укусила неизвестно какая муха: я улыбаюсь всем.
– Нет, мадам, извините, я не понял задание по математике.
Бац: улыбка!
– Я не смог его сделать!
– Ну хорошо, Моисей, я объясню тебе заново.
Что-то невиданное. Меня не бранят, не делают выговор. Ничего.
В столовой…
– А можно мне еще чуть-чуть каштанового мусса?
Бац: улыбка!
– Конечно, с творогом…
И я получаю добавку.
На физкультуре я признаюсь, что забыл кеды.
Бац: улыбка!
– Но они еще не высохли, мсье…
А учитель смеется и похлопывает меня по плечу.
Я в полном упоении. Никто и ничто не может устоять передо мной. Мсье Ибрагим вручил мне совершенное оружие. Я осыпаю всех улыбками с пулеметной скоростью. Никто больше не воспринимает меня как таракана.
По дороге из школы я сворачиваю на Райскую улицу. И говорю самой красивой потаскушке, высокой негритянке, которая мне всегда отказывала:
– Эй! – Бац: улыбка! – Поднимемся?
– Тебе шестнадцать-то есть?
– Да мне уже давно шестнадцать!
Бац: улыбка!
Мы поднимаемся.
А после, уже одеваясь, я рассказываю ей, что я журналист и пишу толстую книгу о проститутках…
Бац: улыбка!
…и что мне нужно, чтобы она немножко рассказала мне о своей жизни, если, конечно, это несложно.