Первое время нам было сложно. Мы переехали в Смоленск, к Антонине Аркадьевне. В молодости она служила в доме маминых родителей и была очень сильно привязана к нашей семье. После революции она вернулась в родной город, где и продолжала жить в одиночестве, в убогой комнатенке, грязной, коммунальной квартиры. Тогда все так жили. Тогда, так было правильно, и никто не имел права жаловаться и сетовать на судьбу.
Соня работала на нескольких работах, чтобы хоть как-то прокормить нас. Я ходила в школу. Много читала, продолжала изучать иностранные языки. К окончанию школы, я свободно говорила на немецком и французском языках, но по молчаливому согласию с сестрой, никогда не афишировала своих знаний.
В 1941 началась война. Немцы наступили без объявления, и никто не знал, что следует ожидать от этого вторжения.
Лето было жарким. Немецкие войска наступали. Мы знали об этом. Обстановка в городе царила напряженная. Все только и говорили, о ситуации творившейся в Европе. О странах оккупированных немецкими войсками. И все в страхе ожидали того, что может случится в ближайшее время.
Однажды Саня прибежала с работы раньше, чем обычно. Она явно была встревожена.
– Соня! Что случилось? – спрашивала я сестру, пока она нервно собирала вещи.
– Война, Аня! Немцы наступают! Нас эвакуируют из города! Здесь небезопасно!
– Как эвакуируют? Всех? Но разве успеют?
– Может и не успеют. Но я знакома с одним майором, он поможет нам бежать из города вглубь страны. Туда, где безопасно.
Соня продолжала собирать вещи, а я вдруг ощутила дикое желание остановить ее. Я дернула ее за руку и обернула на себя.
– Нет! Соня! Мы должны остаться!
– Что? – Соня изумленно посмотрела на меня. – Что значит остаться? Аня! Не сходи с ума! Здесь мы обречены…
– Соня! Я больше не могу так жить! В бегах… вечно прятаться… Мы должны остаться! Здесь может понадобиться наша помощь. Помнишь, мама рассказывала, что наша тетка во время Революции помогала раненным.
– Но она поплатилась за это своей жизнью!
– Да! Но она выполнила свой долг. Сколько жизней она спасла, прежде чем… ты понимаешь. Есть организация, я читала – Красный Крест. Добровольцы вступившие в него неприкосновенны. Мы сможем помогать раненным. Нам нечего бояться!
Соня не стала спорить со мной. Она знала, что это бесполезно. Она опустилась на стул и уронив голову на руки заплакала. Мой оптимизм так и не передался ей, она понимала, что мы обречены.