Признаться, от такого заявления я растерялась, уж слишком многозначным оно вышло.
— Не уверена, что хочу делать это традицией, — пробормотала в ответ.
Заколов волосы, снова откинулась на спинку кресла и поправила ремень безопасности.
— Откуда вы знаете Адама? — решила я попытаться завязать разговор, раз уж Вит начал первым.
— Одну из своих жен отец раздобыл в хореографической школе. Там она преподавала, а любимчикам, к которым относился и Адам, давала индивидуальные занятия у нас дома. Иногда даже приглашала к ужину. Ей нравилось хвастать удачным замужеством.
— Полагаю, недолгим? — уточнила, распознав иронию в его голосе.
— Наша семейная история подробно и довольно достоверно освещена в прессе. Если вам это интересно, почитайте, — предложил Вит.
Я закусила губу. Ответ означал, что продолжать расспросы не стоит, и я отвернулась к окну. Над Москвой неожиданно быстро сгустились тучи, и первые капли дождя покатились по стеклу. От этого в машине должно было стать уютнее, но увы.
— Поговаривают, ваше прошлое куда интереснее, — ловко перевел стрелки Вит, и я тут же про себя выругалась. Вот ведь как виртуозно перешел к интересующему его вопросу.
— Наверняка так оно и есть, — ответила я сухо. — Но то, что наплел вам Адам — полная чушь. Я не сломлена, не разбита и не подавлена. Просто никогда не была излишне эмоциональна.
В этом месте я удостоилась насмешливого взгляда и была вынуждена признать, что за дело. Всего десять минут назад я готова была расцеловать Вита за новость о грядущем повышении. А разве посторонний человек способен понять, как радостно, что столько пота, крови, зависти и отчаяния оставлено в репетиционных залах не напрасно? Любое неосторожно брошенное слово может оказаться фатальным и поставить крест на карьере, а времени начать с нуля нет: век балерины слишком короток. И на кону — ни больше, ни меньше — здоровье. Тело однажды предаст вне зависимости от того, стала ли ты примой. Так безумно хочется успеть сделать глоток славы до того, как начнешь рассыпаться на части.
— Если это действительно так, то Адам прав в другом: у вас отвратительный характер, — буднично подметил Вит, и у меня отвисла челюсть от такого хамского заявления. Ведь он меня даже не знает! — Балетмейстер дал вам шанс стать звездой, несмотря на вашу… неблагодарность. Не понимаю, по каким соображениям, но из всех балерин он выбрал ту, с которой неприятно работать. Именно поэтому я сделал ставку на вас. Должно быть, в вас есть что-то очень особенное. Возможно, та самая история, над которой все так трясутся. Вы поэтому храните ее в секрете?