Тут у меня дрогнули губы. Ну еще бы. На фотографии отца было больно смотреть. Помимо безупречно правильных черт лица ему достался шаловливый изгиб губ и глаза, глядящие будто бы в душу.
— Да, наверняка, — хрипло ответила я, стараясь не смотреть на маму. И без того было непросто. — И что он делал?
— Он сопровождал сестру.
Я чуть было не усмехнулась. С сестрой, ну конечно. Глупая, глупая, наивная мамочка! С таким строгим аристократическим воспитанием ей и в голову не приходило, что новоявленный жених может сопровождать вовсе никакую не сестру.
— Не могу дождаться, когда нас официально представят. Думаешь, у нас все получится?
Она взглянула на меня с такой радостью и надеждой, что в горле встал ком. По-детски наивные глаза смотрели с не по годам морщинистого лица женщины, прошедшей через ад.
— Конечно получится, — ответила я сипло.
Не говорить же было, что спустя семнадцать лет их брак погибнет под весом измен и самообмана, а человек, который привел ее в такой восторг, лишится жизни от ее руки.
Вроде бы безобидный разговор с матерью настолько выбил меня из колеи, что я опоздала на репетицию и попрощалась с расположением Адама. Да-да, вы не ослышались. Наш главный был так доволен моими трудовыми подвигами, что даже не придирался. До сегодняшнего дня. Ну а поскольку на этот раз я пришла на десять минут позже, да еще перед генеральной — получила выволочку. И все было бы не так страшно, если бы, достав пуанты, я не обнаружила, что со своими проблемами забыла их почистить к спектаклю, и теперь они пестрели темными пятнами, которые на сцене недопустимы. Из-за опоздания я осталась в зале последней и, каюсь, позволила себе выпустить пар.
Зазвездив в зеркало пуантами, я вслух покрыла трехэтажным все свою жизнь. Досталось и матери, и Адаму, и Виту… да даже Полине Игоревне, которую мне винить, в общем-то, было не в чем. Закончив свой монолог отчаяния, я тяжело повисла на станке и вдруг обнаружила, что не одна.
— Помощь нужна? — поинтересовался Дэн.
Наш премьер являлся для балета человеком нетипичным. Он перешел к нам из какой-то труппы два сезона назад почти под конец танцевальной карьеры, быстренько подмял под себя все роли, но даже не попытался влиться в коллектив. Общался чуть ли не исключительно с Дианой, и оттого его любили даже меньше, чем меня. Тем более странно прозвучало его предложение о помощи.