Паркер зажег матовый плафон. Я различил очертания рук, головы, плеч Доминика.
– Вот код сейфа, – сказал он. – Его легко запомнить. Я записал на бумажке. Один полный поворот вправо, половина поворота влево, затем снова полный вправо и еще полповорота вправо. Между каждым движением делай паузу, необходимую для срабатывания механизма. Не спеши. Без пауз замок не открыть.
Он протянул мне листок.
– А деньги? – спросил я.
– Больше ты ни о чем не думаешь, – раздраженно бросил он. Тут Паркер ошибался, но говорить ему сейчас о Веде Ракс я счел неуместным. – На, возьми и думай о деле.
Он вручил мне две сотенные бумажки. Свернув их, я спрятал деньги в портсигар. Мне следовало теперь заехать Паркеру кулаком в челюсть, вышвырнуть его из машины и уехать, но я хотел увидеть Веду. Я запомнил вкус ее губ.
– Пудреница лежит в сейфе на второй полке. Ты сразу ее увидишь. Это маленькая золотая коробочка толщиной в полдюйма. Сотни женщин пользуются такой. Вместо пудреницы положишь кинжал.
– Эх, если бы эта крошка спала, пристегнувшись цепью к кровати, – сказал я. – Продай ей мою идею.
Он открыл дверцу машины и нырнул в темноту. Я последовал за ним. Теперь я разглядел верхний край стены. Мы прислушались. Ничто не нарушало тишину. Интересно, отвязана ли собака, подумал я: воспоминания о волкодаве повергали меня в дрожь.
– Готов? – нетерпеливо сказал Паркер. – Ты должен вернуться до появления луны.
– Да, – сказал я, помахивая тростью, и пожалел о том, что не взял с собой револьвер.
Он размотал веревку, я взялся за крюк. С третьей попытки мне удалось зацепиться им за край стены.
– Ну, пока, – сказал я. – Не спи. Вдруг удирать из дома я буду гораздо быстрей, чем полезу в него.
– Смотри, Джексон, не пытайся нас перехитрить, – сказал он.
Я не видел лица Паркера, но по его голосу понял, что он говорит сквозь стиснутые зубы.
– Ты не получишь ни доллара, если не принесешь пудреницу.
– Будто я этого не знаю, – сказал я и взялся за веревку. – Кинжал у тебя?
– Я подам его наверх. Обращайся с ним бережно. Не стукни обо что-нибудь. На нем не должно быть царапин.
По веревке я добрался до колючей проволоки. Держась одной рукой за узел на веревке, я взял кусачки и занялся проволокой. Туго натянутая, она могла хлестнуть меня по лицу; я действовал осторожно. Наконец я справился с ней.