— Если бы знала, не спрашивала!
— Ты взяла те документы и передала
моим врагам, — цедит он и, не долго думая, добавляет:— Садись в
машину. Мне это надоело.
На этой ноте он садится в машину, а
я стою как истукан. В моей голове сейчас настоящая каша. Рай, ад,
документы, правда – это все смешалось и как разложить это по
полочкам я не знаю.
Какие документы, каким врагам. Я
ничего не понимаю, но знаю лишь одно, кто-то люто меня ненавидит и
хочет подставить. Но за что и кто? Я знаю лишь одно – ад мне
обеспечен.
— Лена, у тебя проблемы со слухом?
Садись в машину, — произносит Эмир.
Непослушными руками открываю дверь и
опускаюсь на сиденье.
«Это нужно решать!» — проносится у
меня в голове.
— Господин Эмир, я не брала никакие
документы у вас, клянусь не брала, — тараторю я.
Сама не знаю, то ли хочу оправдаться
перед Эмиром, то ли хочу изменить меру пресечения. Возможно, я не
хочу отвечать за чужие грехи. Не знаю.
— Господин Эмир, поверьте, я правда
не брала. Мне незачем этого делать, — произношу я, перебирая
юбку.
Резко машина тормозит, а Эмир
хватает меня за горло и впечатывает в сидение. Рука на моей шее то
сжимается, то хватка слабеет. Мужчина томно дышит у моего
плеча.
— Лена, мне не нужны твои
оправдания. Я знаю правду, не трать на это свои силы. От смерти
тебя спасает лишь то, что бы не безразлична мне, — шипит Эмир и
сжимает горло. — Теперь ты будешь делать то, что скажу тебя я.
Скажу раздеться и ты разденешься, скажу молча и замолчишь, скажу
переспать со мной и угадай… Правильно! Ты переспишь со мной.
Достаточно одного лишь моего слова. Ты меня поняла? — добавляет
он.
Секундная пауза и Эмир снова
начинает говорить:
— Лена, я не слышу ты поняла?
На этой ноте рука сжимается сильнее
на моем горле, мне совсем не хватает воздуха.
— Да, — шепчу я.
— Прекрасно, — ослабляя хватку и
целую в висок, произносит Эмир, а не много погодя добавил: — сейчас
проверим, как ты поняла.
В голове сразу тысячи вариантов
того, что он может попросить, и один хуже другого. Я начинаю еще
сильнее боятся. Эмир так и не убрал руку в моей шеи. Не решаюсь
посмотреть на него.
— Поцелуй меня, — цедит мужчина. —
Ты никогда не отвечала на мои поцелуи, вела себя как бездыханное
тело. Да! Точно! Поцелуй меня.
Долго не решаюсь это сделать. Но
когда, рука снова начинает сжиматься на моей шее, я решила, что для
себя, для своей безопасности, я должна это сделать. Это ведь лишь
поцелуй, хотя у этого дьявола, уверена, на следующий раз запрятано
что-то более изощренное.