Джек обнаружил, что перед ним стоит стакан, до краев полный белесой жидкостью.
– Спасибо, я не пью.
– То есть как? – поинтересовался желтоволосый. Стакан поставил именно он.
– Не пью.
– За наших ребят. – Немец кивнул в сторону снимков.
– Ты думаешь, им было бы приятно видеть вас такими? – спросил Джек.
Стало тихо. И в этой тишине Хелен сказала удовлетворенно:
– Получили?.. Правильно… как тебя, Джек? Правильно, Джек. И не думай, что ты тут один такой. Я в рот не беру… – Кто-то хмыкнул, но еле слышно. – И Дик не пьет.
– Только ест, но много. И тощий почему-то, – констатировал тот, что с ожогом.
– Помалкивай, этнографическое недоразумение, – не отрываясь от колбасы, сказал Дик.
– А я выпью, – сказал Густав и опрокинул стакан, поданный обожженным, залпом.
– Ого, – заметил гитарист. – Наш брат. Славянин.
– Х-х… – Густав, зажмурясь, повел рукой над столом; Дик левой рукой убрал кувшин с траектории движения, а правой сунул в руку поляку кружок колбасы. – Ч-ч… эт?!.
– Самогон местный. – Сержант поморщился. – Дрянь. Но горит. Андрей у нас эксперт.
– Андрэ, – подал голос до сих пор молчавший смуглый, – спой. О них. – И он мотнул головой в сторону портретов, а сам уставился в стол.
Гитарист кивнул. Ударил по струнам не в лад, поморщился. Подобрал лады и…
…В лагере Джек часто слышал песни, которые пели сержанты-ветераны. Не имевшие автора, иногда не очень складные, они рассказывали о боях, дружбе, врагах, военном быте и многом другом, о чем еще полгода назад Джек знал только в очень романтизированном варианте…
Слышатся в песне отзвуки стали,
Вскинуты руки в римском салюте…
Чтоб ваши дети не голодали,
Чтоб ваши деды жили в уюте!..
[14]…Двое смотрели со снимков. Светловолосый парень постарше Джека, решительный и энергичный даже на фото. И – темноволосый мальчишка, улыбающийся во весь рот. Кнут и Радко.
«Они отрезали голову Радко», – вспомнил Джек слова гитариста. Посмотрел на снимок улыбающегося мальчика и невольно передернул плечами от внезапного нервного озноба. Отрезали… Почему-то слово «отрезали» казалось страшнее слова «отрубили», например. Жутко было представлять себе сказанное. И жуть усиливалась при виде снимка, на котором был живой мальчишка.
– Страшно?
Вопрос Дика застал Джека врасплох, и он уже хотел со всем возможным гонором бросить: «Да ну еще!» – как этого требовали правила хорошего тона… но вместо этого честно сказал: