Ри-и-ип.
Гаффни хотел что-то сказать, открыл было рот, но потом снова закрыл.
Лорел правой рукой обняла Дайну за плечи. А ее левую девочка держала в своих руках.
Алберт сидел с Робертом Дженкинсом, впереди – Гаффни. А перед ним устроилась девушка с короткими черными волосами. Она смотрела в иллюминатор. Впереди нее сел Лысый из салона бизнес-класса.
– По крайней мере внизу мы сможем найти что-нибудь съестное, – изрек он.
Никто не ответил. Главный салон застыл в нарастающем напряжении. Алберт Косснер чувствовал, как каждый волосок на его теле вытянулся в струнку. Поискал защиты у Туза Косснера, герцога пустыни, барона «бантлайна», но не смог его найти. Туз ретировался в другие края.
Облака надвинулись. Более они не казались ровной белой поверхностью. На них появились округлые горы и заполненные тенями долины. Взглянув на них, Лорел подумала, а ждет ли ее Даррен Кросби, нетерпеливо поглядывая на галерею, по которой прибывают в здание аэропорта Логан пассажиры «Американской гордости». Она нисколько не удивилась, осознав, что ей в принципе уже все равно, ждет он ее или нет. Взгляд Лорел вновь упал на облака, и она напрочь забыла о Даррене Кросби, который предпочитал шотландское (но знал меру) и называл себя настоящим джентльменом.
Лорел представила себе руку, огромную зеленую руку, внезапно вытягивающуюся из белых облаков и хватающую «767» за хвост, как рассердившийся ребенок хватает игрушку. Она представила себе, как пальцы сжимаются и самолет охватывают оранжевые языки пламени. От страха она даже закрыла глаза.
«Не надо спускаться! – рвался из груди крик. – Пожалуйста, не надо спускаться!»
Но какой у них был выбор? Какой?
– Мне очень страшно. – У Бетани Симмс стучали зубы; она перебралась в центральный ряд, пристегнула ремень безопасности, обхватила себя руками. – Я сейчас отключусь.
Крейг Туми взглянул на нее и принялся отрывать следующую полоску. Мгновение спустя Алберт расстегнул ремень безопасности и направился к Бетани, сел рядом с ней, пристегнулся. Как только он это сделал, девушка схватила его руку. Своей, холодной как мрамор.
– Все будет хорошо, – сказал Алберт.
Он постарался изгнать дрожь из голоса, чтобы говорить тоном, приличествующим самому быстрому стрелку-еврею к западу от Миссисипи. Да только голос его принадлежал Алберту Косснеру, семнадцатилетнему студенту-скрипачу, который в любой момент мог от страха надуть в штаны.