- Нет... не может быть... такого
просто не может быть... - шептала она, пока вода текла по лицу. -
Должно быть простое, логичное объяснение.
Но в голове потерянная сережка, трусы
в сумочке и провал в памяти никак не желали выстраиваться в
стройную картину.
... - Девушка должна беречь честь
смолоду, а потом какой от нее прок? - говорила баба Шура, поджимая
губы. - Этот твой Макс-шмякс-брякс – дурак, и черт с ним! Хорошо,
что только целовались, а не что... посерьезней. Хуже нет на таких
дураков свое доверие и время тратить. Встретишь еще хорошего
человека, не реви. Клары вот нет, так мне слезы вытирать за всех
теперь. Не реви, Катюша. Скажи ему спасибо, что не стал дальше
обманывать. И подружке своей спасибо скажи. Бывшей.
- Баб Шур, никому теперь верить
нельзя, да?
- Ерунду не мели! Еще чего придумала!
Ты еще в монастырь вон постригись для пущей глупости. Ну! Из-за
одного дурака жизнь себе ломать? Знаешь еще сколько их будет? Так,
всё, пошли умываться, поплакала и ладно. В следующий раз голову
подключай, смотри, как он на подруг твоих смотрит, как ведет себя.
Головой надо думать, а не другим местом.
Позвонить Стефано? Спросить? Что если
она действительно переспала с ним?
Катя подумала, что довольно странно
не помнить ничего из случившегося. Но, возможно, это действие
алкоголя и усталости. «Парень хороший», - думала она. Даже если у
нее что-то было с ним, то, может, это просто была игра? Может, они
так опьянели, что на спор она сняла нижнее белье?
Вышла из душа, завернулась в
полотенце и несколько минут простояла неподвижно, не в силах
двинуться: сонливость не проходила, тяжесть в теле была незнакомой
и пугала, как и все, что рисовало ей воображение.
После душа надела свежее белье,
джинсы, джемпер и почувствовала себя лучше, хотя головная боль
расширялась и росла. Зато руки и ноги стали двигаться послушнее,
сознание прояснилось.
Иногда какие-то странные образы
всплывали в памяти: золотистые пузырьки, взлетающие вверх, чье-то
прикосновение, звук молнии на платье. Но это были смутные,
неуловимые картинки, которые она не могла привязать к конкретному
событию. Ее вечер обрывался на шикарном твисте со Стефано. И от
него было радостно, но вот пропавшая сережка и трусики в сумочке
мешали насладиться этим воспоминанием и смущали. Но он же отвез ее
и уехал? Если бы между ними был секс, логично было бы проснуться
рядом с ним?