К тому времени Садков уже протоптал дорожку в Москву и ему не терпелось уехать. А я работала, следуя своей методе хорошо делать каждый шаг. Работа днем и ночью – то, что было мне нужно. Приходила в офис на час раньше, ведь теперь мне не нужно было готовить мужу завтрак. Не ходила на обед: теперь не надо было встречать любимого с горячим борщом. Спокойно торчала в офисе до девяти: вечером лучше вообще попозже оставаться одной!
Игорь Леонидович учил меня, но не искусству рекламы.
– Для этого есть рабы, – цинично говаривал плантатор, владелец полей с колосящимися слоганами и угодий, где паслись непуганые и не раскрученные потенциальные клиенты. Они-то и интересовали его неизменно.
Игорь, как он просил называть его в отсутствие подчиненных, учил быть руководителем. Стратегия, планирование, четкое видение цели, распределение прибыли. Держать нос по ветру, смотреть, запоминать, знать, когда откладывать в долгий ящик, а когда держать на поверхности. Работать с людьми, а не с идеями, воспитывать, но не перевоспитывать, искать что-то новое и иметь запасной выход. Много чего еще! Но главное, первое, самое важное: окучивать клиента, поливать его вниманием, удобрять скидками, привлекать комфортом, профессиональными и личными отношениями.
– Ты, – его холеный палец замирал в сантиметре от моего носа. – Ты должна создать атмосферу в офисе. Свою, чтобы запоминалась. Мужики устают общаться на работе с другими мужиками, а у нас есть ты. Выглядишь, скорее, по-домашнему, – шеф не пытался обидеть меня или, наоборот, – залезть под юбку. Он констатировал факт и делал вывод, он хотел получать прибыль от агентства, даже находясь от него за много километров.
– Это – продолжал он, – обманчивое впечатление, иначе бы я не тебя здесь жизни учил, а Мишку. Но имидж уютной женщины – очень удачен: улыбайся, угощай кофейком и плюшками, болтай! Потом – бац! И договорчик ему в зубы.
Я училась, потому, что это было интересно, потому, что мне доверяли важное, очень важное дело, и еще потому, что Игорь умел заставлять людей следовать его курсом. Да и теперь делать мне в жизни было абсолютно нечего.
Сотрудники в агентстве в то время менялись каждый день. Работников в городе было много, а работы – мало. Толпы неприкаянных журналистов слонялись без дела, наборщики, верстальщики, корректоры искали работу хоть на полдня, хоть по договору.