- С утра бухаешь? – услышал я капризный голосок.
Анжелка появилась в комнате, во всей своей неприкрытой красе, вздрагивая тяжелой, молочно белой грудью. Я окинул взглядом аппетитное, обнаженное тело и поморщился. Она подошла ко мне вплотную, обдавая жаром и взяв из рук стакан, залпом осушила его.
- Тебе пора, – ухмыльнулся я, глядя в вытянувшееся, неестественно красивое лицо, результат трудов умелого хирурга, и хлопнул ее рукой по ягодице. На белой коже расплылось вишневое пятно. Красотка вскрикнула. – Я жду проститутку, она будет здесь с минуты на минуту. Так что давай, проваливай.
-Идиот, – ощерилась девушка, и бросила в меня тяжелый стакан, но промахнулась. Стакан с грохотом ударился в стену и развалился на сотни осколков.
- Пошла вон, – махнул я рукой и потерял интерес к хищной красавице. Громкий хлопок входной двери оповестил, что жадная баба, все таки, покинула мой дом, скорее всего, прихватив не хилую сумму денег из портмоне, лежащего в прихожей.
От Анжелки давно пора было избавиться, но я все медлил, очень уж удобной была эта алчная сука. Может и стоило взять ее на юбилей отца, и не заморачиваться с продажной девкой только для того, что бы потешить самолюбие, притащив дешевую блядь в высшее общество. Но пересилить себя я не смог. А Анжи, легко влилась бы в родительскую тусовку. Уж чего чего, а умения подать себя, у нее было не отнять. Дверной звонок вывел меня из неприятных мыслей. У этой бабы совсем нет гордости. Вернулась.
Я ухмыльнулся, распахивая дверь.
Кэт
- Мама, я не смогу прийти завтра, – шепчу я, гладя мать по седым свалявшимся кудрям.
Она не слышит меня, не понимает, но я все еще надеюсь, что рано или поздно, она придет в себя. Денег, чтобы оплатить ее содержание в этом центре, я так и не нашла, а это означает только одно, через неделю мать просто выкинут отсюда умирать.
Смахнув рукой слезу, выхожу из палаты и тут же натыкаюсь на лечащего врача моей родительницы.
- Здравствуйте, Катя, – доброжелательно говорит он, но в глазах я вижу лед. – Вы задержали оплату уже на две недели. Это недопустимо.
- Еще неделю, прошу вас, – умоляюще говорю я, не особо надеясь на сострадание.
- Пять дней, – усмехается Игорь Борисович, – вы же понимаете, я и так иду на всяческие уступки, чтя память вашего батюшки, спонсировавшего в свое время наш мед центр. Но и вы должны понимать - здесь не богадельня, а санаторий для платежеспособных больных.