Эньши не замедлил явиться вместе с
другими детьми, для которых такое мероприятие было в новинку. Они
послушно расположились рядом со своими воспитательницами, а рыжий
ребёнок уселся рядом с Гиб Аянфалем и, деловито сверкнув глазами,
легонько пихнул его ногой. Гиб Аянфаль оставил это без внимания.
Напротив него по левую руку абы Альтаса расположились Ае и Гиеджи.
Родичи бросали друг на друга взоры, намекавшие на всё ещё тлеющий
конфликт, но не нарушили устоявшейся традиции сидеть за трапезой
рядом. На столах уже стояли многочисленные чаши с пасокой, но никто
не принимался за еду, ожидая слова от мастера замка.
– Хочу выразить глубокую
благодарность всем тем, кто потрудился сегодня, – сказал аба
Альтас, – Прошедшие два дня принесли множественные разрушения в
окрестности Рутты, но насколько меня известили волны, всё это уже
успешно преодолено. Асайи Онсарры всегда славились среди других
звёзд высоким уровнем взаимопомощи, который мы могли наблюдать и
сегодня. А теперь можно начинать трапезу!
Асайи разобрали чаши. Зала
наполнилась разговорами и мысленным шумом. Почти все пребывали в
прекрасном расположении духа, увлечённые новым событием в жизни
обители. И только Гиб Аянфаль, залпом опустошивший свою чашу с
пасокой, внезапно почувствовал странную тревогу. Пылевое нутро
сжалось в гнетущем предчувствии, и ему отчего-то ярко вспомнилось
его прощание с Лийтом. Во всём сборе обители, происходящем вокруг,
было неуловимо растворено нечто, что делало эти два события
похожими в его собственных глазах…
– Янфо! Передай ещё одну порцию
Эньши! Ему нужно сейчас лучше питаться.
Голос абы Альтаса вывел Гиб Аянфаля
из нелёгкой задумчивости. Он взял чашу из рук абы и поставил её
перед Эньши. Что странно, в этот раз он не испытал никакого
недовольства. Напротив, ему даже приятно было чем-то помочь
ребёнку. Эньши, хитро улыбнувшись, глянул на него, но Гиб Аянфаль
промолчал. Всё же рано ещё обнадёживать Эньши, что его совсем скоро
примут в семью. В том, что аба Альтас в конце концов всеми правдами
и неправдами этого добьётся, он не сомневался.
Ночью Гиб Аянфаль никак не мог
погрузиться в сонные волны. Навалилась тоска, постепенно
преобразившаяся в отчётливое дурное предчувствие. Быть может, то,
что с ним сейчас творится, признак того, что его будут преследовать
те же мрачные видения, какие мучают сестру? Если он нырнёт в волны,
то вновь окажется посреди гнетущей бездны под багровой звездой. Гиб
Аянфаль невольно содрогнулся. Ничего хуже этого он и представить
себе не мог. Следует завтра же поговорить с Ае. Если он хочет
помочь Гиеджи, то поможет и ему. Гиб Аянфаль хотел вообще прямо
сейчас обратиться к старшему родичу, но у него не получилось –
волны мягко заглушали его зов. Ночью они таким образом охраняли
покой спящих. Но раз к нему не спешат со всех сторон белые сёстры,
то значит всё не так плохо. Гиб Аянфаль вытянулся на ложе и замер,
не шевелясь. Под утро его охватило туманное забытьё, которое быстро
развеялось с первыми лучами звезды, осветившими его жилище сквозь
прозрачные стебли.