– Почему? – спросил Гиб Аянфаль, –
аба мне не захотел ничего объяснять, но может ты скажешь?
– Ну, они явно не желали, чтобы ты
их помнил, и позаботились о том, чтобы так и было. Если попытаться
исправить это, они могут вновь проявить к тебе интерес. Возможно
те, от кого ты пострадал, до сих пор находятся где-то неподалёку,
может, даже слушают наш разговор.
Гиб Аянфаль недоверчиво взглянул на
него.
– А что, чёрные стражи не могут с
ними справиться?
– Почему же? Справляются, иначе
Затишья бы не было. Но неслышащих не стоит недооценивать, они –
сильные и изворотливые асайи. Рассказать, как они прячутся? Среди
них много тех, кто хорошо умеет управлять волнами Глобальной Памяти
и информационным пространством. Вестники из их общин создают для
них искусно составленные истории ложного прошлого, за которыми они
скрываются при помощи покрывателей – мастеров по обманным
манипуляциям с волнами. Ты не будешь их видеть, не будешь
чувствовать и знать, твоя интуиция ничего тебе не скажет, а они
будут рядом. Мы с мастером Караганом не одну сотню оборотов
потратили на то, чтобы научиться как можно быстрее разгадывать эти
уловки, благодаря чему в том цикле на твердынях держался устойчивый
порядок. Однако таково свойство баланса между нами и ими,
установленного ещё Праматерью: рано или поздно кто-то начинает
брать вверх, а кто-то сдавать позиции, а потом всё меняется. Только
во времена, когда всей системе угрожает опасность, да в тёмные
эпохи, пролегающие между циклами, мы стоим на страже вместе, забыв
о былых раздорах.
Хиба замолк, взглянув на своё дитя.
Бэли, прижавшись лбом к его плечу, закрыл глаза и погрузился в
сонные волн.
– Устал за день, – негромко сказал
бывший чёрный страж, – уж пора и на покой.
– Да, мне тоже, – ответил Гиб
Аянфаль, – надо навестить родичей. Я ещё ни с кем не виделся… после
того, что случилось.
***
Гиб Аянфаль добрался домой, когда
уже наступила ночь. Новые впечатления частично вытеснили из головы
вчерашние переживания, по крайней мере казалось, что всё случилось
не вчера, а когда-то давно. В обители стало гораздо спокойнее,
должно быть от того, что многие асайи уже разошлись на ночной
отдых.
Гиб Аянфаль беспрепятственно
добрался до своей комнаты. Он вошёл внутрь и остановился, увидев,
что комната не пуста. На его ложе лежала Гиеджи. Едва ощутив
присутствие Гиб Аянфаля, она резко поднялась. Лицо её выражало
глубокую скорбь, смешанную с едва сдерживаемым гневом.