Гиб Аянфаль потупил взгляд. Внутри
него взыграло неудобство и перед абой, и перед сотнями асайев,
которые из-за него не смогли попасть на обучение к нему, и перед
Багровым Ветром одновременно. Борясь с этим тягостным чувством, он
последовал за шагавшим впереди родичем.
–
Между прочим, в твоей команде нет никаких раздоров? – как ни в чём ни бывало спросил аба
Альтас.
Гиб Аянфаль тут же припомнил
утренний разговор со вторым управляющим и нехотя ответил:
– Я думаю, что сам с этим управлюсь.
А почему ты так посчитал?
– Уловил некоторые веяния в волнах,
когда смотрел за тем, как ты трудишься. Всякое объединение асайев
порождает своё малое сверхсознание в волнах, а ваше сейчас ведёт
себя не очень спокойно. Обычно такое бывает, когда кто-то в команде
не может ужиться друг с другом. Если ты хочешь сам это решить, то
постарайся сделать это сейчас, пока мы не пришли, как говорит Сэле
к «истинно верному» решению.
Гиб Аянфаль только согласно кивнул.
Что делать с Багровым Ветром он не знал, но надеялся, что если не
будет давать слабины, то со временем докажет ему свою значимость. К
тому же сам консул поддержал его.
Они вышли за ворота замка, где их
поджидала ранее окончившая свой труд Гиеджи. У неё дела шли как
нельзя лучше, и мастер-сеятель, к которому её пристроил аба Альтас,
был ей весьма доволен.
***
Вечер после нелёгкого дня был
завершён очередной трапезой. Гиб Аянфаль уже успел по ним
соскучиться – до исчезновения Росер
трапезы были ежедневными.
В небольшой зале всё было
по-прежнему – место рядом с Гиб
Аянфалем уже успел занять небезызвестный рыжий ребёнок. «Эньши»
– вспомнил про себя строитель его
имя. Вот вошли Гиеджи, аба Альтас, за ним замковые белые сёстры, и
ещё несколько асайев. Младшие патриции – старшие ученики абы
Альтаса. Строитель был с ними мало знаком, хотя несколько раз уже
видел тут же за трапезой. А потом появился и Ае. Волны слегка
всколыхнулись от его гармонично звучащего внутреннего поля. Он
склонил голову перед абой и сел на своё место.
Пустовало только одно место
– то, на котором обычно сидела
Росер. На столе уже были расставлены небольшие чаши с пурпурной
пасокой. Но к ним никто не притрагивался – все с ожиданием смотрели на мастера
замка.
Аба Альтас не спешил начинать
трапезу. Он немного помедлил, а затем обвёл присутствующих
печальным взглядом и произнёс: