– Ну ты и тварь, – хриплым голосом проговорил он.
– Это бизнес, – с вызовом ответила Игресса, – ты
убиваешь, я продаю женскую ласку.
– По-твоему, они ее там приласкают?
– Какое тебе дело до нее? В этих стенах не одну крошку
покупали на троих.
– Их семеро, – тихо поправил Кайл.
Желание развлечься пропало полностью, он уже даже готов был
пойти на конфликт с домом «Красной розы» и вытащить девушку, но
связываться с Вайром, находящимся под защитой Совета Тридцати, было
безумием. Безумием казалось и стоять тут, слушать, что вот-вот
начнет происходить за стеной, а он все равно стоял.
– Идем, – Игресса потянула за рукав, – зачем тебе
эти крики…
Криков как раз и не было. Кайл слышал громкий хохот пьяных,
издевательские реплики по отношению к девочке и разговоры о том,
что с ней сейчас будут делать. Пьянота наперебой и в подробностях
описывала предстоящее, явно наслаждаясь страхом девушки, и даже
Кайлу стало жутко от услышанного. А ведь и сам развлекался так не
раз и не два, но сейчас впервые представил, что в такой ситуации
чувствует жертва.
«Стареешь, Кайл, – с грустью подумал наемник, –
стареешь».
Раздался звук рвущейся ткани.
«Сейчас она начнет плакать, умолять и кричать, – он
усмехнулся собственным мыслям, – вот только ей это не поможет,
а их позабавит».
Но девушка молчала, затем послышался ее спокойный и злой голос,
слов землянки Кайл не расслышал, зато наемники отреагировали
хохотом, долгим и издевательским. И снова тишина. Странная,
гнетущая. Кайл невольно подошел ближе к двери, вслушался в
происходящее. Почему-то рука метнулась к перевязи с кинжалом. Его
рефлексы сработали раньше, чем наемник осознал, что происходит.
Послышался звук удара! А потом раздался крик, полный ужаса и боли…
Но кричал мужчина! И, судя по булькающим звукам, этот вопль потонул
в крови.
Кайл замер, прислушиваясь и пытаясь понять, что творится. Понять
не мог, но действовать решился. Оглянулся на побелевшую Игрессу и
приказал:
– Тащи запасной ключ! Быстро.
Мамка рванулась наверх, как пятнадцатилетняя девчонка. А
наемник, не веря собственным ушам, в оцепенении слушал, как
ломаются кости, как орут и пытаются вырваться резко протрезвевшие
несостоявшиеся насильники, и ни звука от девушки… Ни единого
женского крика.
Неожиданно все стихло. В этой дикой тишине он слышал только стук
своего сердца.