Когда Джо послушно пошел, он увидел, что она опять повернулась к отцу и заговорила ясно и ровно.
– Нужно сперва кое-что обсудить, – сказала она. – И я хочу начать разговор прямо с места. Я так полагаю – пора, чтобы кто-нибудь начал разговор.
Оба стояли молча, потом, когда Джо по дороге к лестнице проходил мимо матери, она взяла его за плечи и одну секунду с улыбкой глядела ему в лицо. Она быстро прижала к груди его голову, потом ласковым движением руки подтолкнула его к лестнице.
Поднимаясь по ступенькам, Джо дивился про себя, почему это бывает иногда, что взрослые так хорошо понимают тебя как раз тогда, когда они тебе особенно нужны.
…На другое утро за завтраком, покуда отец был тут, о вчерашнем не обмолвились ни словом.
Джо помнил, что накануне вечером, когда он уже ушел к себе наверх, мать с отцом повели разговор и потом, когда он уже лежал в кровати, они еще долго разговаривали. И, даже проснувшись среди ночи, он услышал, что они все еще разговаривают внизу. Слов он слышать не мог – дом был крепкой стройки, – слышны были только голоса: резкий, настойчивый голос матери и голос отца – низкий, гулкий и терпеливый.
Но когда отец позавтракал и вышел из дому, мать начала:
– Джо! Я пообещала отцу поговорить с тобой.
Джо уставился на скатерть и ждал.
– Ты знаешь сам, что ты плохо сделал, мальчик, знаешь, да?
– Да, мама. Извини меня, я очень сожалею.
– Знаю. Но что толку виниться задним числом? Этим, Джо, дела не поправишь. А время трудное, и ты не должен огорчать теперь отца. Теперь особенно. Не должен.
Она сидела за столом, полная, по-матерински сильная, и глядела мальчику в лицо. Потом ее взгляд как будто ушел куда-то вдаль.
– Понимаешь, сейчас положение дел не такое, как было раньше, Джо. И ты не должен это забывать. Твой отец… у него сейчас и так хватает забот – при таком положении дел. Ты уже большой – тебе двенадцать лет, – ты, если постараешься, можешь все понять не хуже, чем понимают старшие.
Так вот, в такое время, как сейчас, очень трудно в хозяйстве сводить концы с концами. А чтобы прокормить в доме пса, надо очень много – то есть чтобы прокормить как следует. У нее очень хороший аппетит, у нашей Лесси, и трудная это задача в наши дни, при нынешних делах, как следует прокормить собаку. Ну, ты понял, да?
Джо медленно склонил голову. Он понял по-своему, наполовину. Если бы взрослые могли посмотреть на дело, как смотрел он сам, он бы высказал все напрямик. Но мать похлопывала его по плечу, похлопывала белой рукой, такой чистой, гладкой, полной, – рукой, которая месит хлеб, и так быстро снует, когда вяжет чулки, и танцует над иголкой, когда штопает.