– Я не знаю… Столько боли…
Она погладила Игоря по груди и положила руку туда – закрыть, защитить, успокоить. Это прекрасное тело, не осквернённое даже болью, и стыд за то, что она представляла это чем-то противным, вроде кишок, каких-то внутренностей, когда на той лекции им вдруг стали зачем-то рассказывать ещё и про обрезание…
Странно, но он нисколько не жалел, что сказал и об этом. Само как-то сказалось, хотя до того – ни одной живой душе…
– Ты правда меня любишь?
– Да.
Она вся сжалась в комочек, глядя будто бы сквозь себя, как тогда, в первый раз…
– Что с тобой?
– Тоже помнится… У нас был девчачий класс – после эксперимента по разделению на гуманитарное, общеобразовательное и математическое направление – всего двое мальчишек. Однажды их попросили выйти. В класс вошла незнакомая женщина, которую я потом больше не видела, уж не знаю, из консультации или взрослой поликлиники… До конца урока оставалось минут пятнадцать – литература у нас была… Так хотелось тогда сбежать…
Чтоб не просто вылезти, отодвигая стулья и шагая по коридору, а улететь или в окно выпрыгнуть – будто меня тут и не было… Так не хотелось слушать эту противную «лекцию для девочек»… Я многое уже знала – читала украдкой разные там книги, журналы – тогда как раз всё это начало выходить… Нашу девственность лекторша почему-то считала безвозвратно утраченной, всё повторяла: «если у кого цело, если осталось», а через год, когда нас погнали к гинекологу, только у двоих из семнадцати… Учительница сидит, поддакивает – всё такое противное, бабское. И вот на этой тошнотворной лекции стали зачем-то рассказывать про аборты, и – до сих пор помню эту фразу – «выскребают до хруста снега»… Я и так никогда не собиралась делать аборты, мне и так было всё это, моё, скрываемое, было противно, а тут ещё… Она там и про обрезание что-то говорила… Ещё тошнее… У меня тогда ещё была первая любовь, в 15 лет, как раз арестный год… И я все думала – а как у него, с отвращением не могла справиться, всё пыталась представить… В тот день у меня были месячные, а после лекции мы должны были идти в столовую… я не могла есть… Не могла идти домой по скрипящему снегу… До сих пор не могу ходить по снегу – вспоминается… Как непережитая боль… Вот теперь ты… Это всё так хорошо на самом деле…
Конец ознакомительного фрагмента.