А затем, ни разу не оглянувшись, побежала дальше.
Домой я вернулась с мокрым от слез и пота лицом. Изнеможение позволило погасить нервное напряжение, но не бушевавший в груди огонь. И тогда я поняла, что в одиночку с этой крестной мукой не справиться. Мне срочно нужна помощь. Я была в полном отчаянии.
– Пейтон! – позвала я.
Выключив музыку, она просунула в дверь голову:
– Эй! Что случилось?
– Я иду с тобой, – задыхающимся голосом произнесла я.
– Что? – Она явно не поверила своим ушам.
– Я иду с тобой на вечеринку, – уже более отчетливо сказала я.
– Да! – радостно воскликнула она. – У меня есть для тебя классный топик!
– Здорово, – проворчала я и отправилась на кухню за стаканом воды.
– Ты даже не представляешь, как я счастлива, что ты передумала! – прочирикала Пейтон, когда мы вышли из ее красного «мустанга» на запруженной машинами улице. Даже отсюда мне были слышны грохочущие звуки музыки.
– Нет проблем, – рассеянно отозвалась я.
Мне срочно нужно было избавиться от терзающих мой мозг голосов, сделав так, чтобы душа снова онемела.
– Ты не можешь оставаться в этой толстовке, – накинулась на меня Пейтон, не успела я выйти из машины.
– Но ведь на улице холодно! – запротестовала я.
– Но только не там, куда мы направляемся. А до дома всего пара шагов. Да ладно тебе, Эм! Разоблачайся!
Я неохотно стянула с себя толстовку и невольно поежилась, оставшись в одном серебристом топике.
– Вот так-то лучше, – взяв меня под руку, одобрительно улыбнулась Пейтон. – Ну все. Пошли веселиться.
Пейтон выступала сегодня в красном платье без бретелек, ее золотистые волосы блестящей волной струились по спине. И чем ближе мы подходили к дому, откуда доносилась музыка, тем ярче сияли от возбуждения ее серо-зеленые глаза. Странно, что на шум до сих пор не приехала полиция. Но, оглядевшись по сторонам, я поняла, что мы находимся в университетской застройке, так что обитатели здешних домов сейчас или разъехались на каникулы, или тусовались на вечеринке.
Мы подошли к светлому дому с большим белым навесом на заднем дворе. Стоявшие в дверях парни раздавали бумажные короны и колпаки. Пейтон надела корону, а я взяла колпак. Какой-то парень, черпавший из ведра для мусора какую-то красную жидкость, поставил на столик перед нами стаканчики. У Пейтон глаза полезли на лоб, когда я, не раздумывая, схватила один.