***
«Орден» встретил друзей музыкой, шмелиным гулом голосов, ароматами европейской кухни и подозрительными взглядами шкафообразной охраны. Появился холеный барин-метрдотель и язвительно поинтересовался, заказан ли у господ столик. Серега вспыхнул, но до конфликта дело не дошло. Веер разнообразных купюр обратил негостеприимного метрдотеля в угодливого Чеширского Кота.
Недолго думая, они выкупили уютную «банкетку», и Потрох, с важностью загулявшего купчины, распорядился насчет закусок, выпивки и спокойствия. Управляющий уверил, что все будет исполнено в лучшем виде, и испарился, подражая джину из арабских сказок. Словно по взмаху волшебной палочки на белоснежной скатерти возникли заяц с чесночным соусом, картофель «Анна», антрекот по-бретонски, шницель «Буташтек», карп со щавелем, розовое шампанское и ледяная «Столичная», натуральные соки и настоящий «Боржом», экзотические фрукты, вычурные салатики и тончайшие нарезки.
Прямо за столиком «приколотили» и «взорвали» еще один приличный «костыль». Смеялись, закусывали и выпивали. Отдыхали, нахваливали мастерство виноделов и кулинарное искусство поваров. Общались, вспоминали детство и юность, живых и погибших друзей, веселые случаи и «прикольные» моменты бурного прошлого, полного пустых впечатлений и детских ошибок.
Периодически возникал метрдотель, принимал пожелания и моментально исчезал, становясь немного счастливее и богаче. В одно из таких появлений Потрох прихватил угодника за лацкан пиджака и что-то зашептал в элегантно оттопыренное ухо. Метрдотель кивнул и испарился исполнять заказ.
Прошло не более пятнадцати минут. Сигареты дымились, напряженно работали челюсти, а хрустальные фужеры сталкивались с диким звоном и скрежетом. Движения замедлялись, как вдруг Андрюха вскочил на стул. В этот момент он еще больше походил на обожравшегося курятины лиса. Приняв позу римского цезаря, Потрох щелкнул пальцами.
С треском распахнулись двустворчатые двери. Из клубов табачного дыма, из дурмана пьяных миражей и потока призрачных видений возникли полуголые девицы, черноволосые ромалы и ручной медвежонок на витой цепи. Девчонки хохотали, демонстрируя хорошие зубы и упругие груди. Цыгане лучились весельем, и только медвежонок казался испуганным и очень несчастным. Настроение животины никого не волновало. Друзья улюлюкали и свистели. Потрох светился, как отполированный щит добросовестного рубаки-наемника.