- Известно, - бросил в ответ Павел
Григорьевич, сделав театральную паузу. В кабинете повисла мертвая
тишина.
- Смельцова, ты ничего не хочешь
сказать? – ласковым тоном осведомился Павел Григорьевич.
- Я? – сипло спросила Анна, чувствуя,
как ужас сжимает горло плотным кольцом.
Поймала полный отвращения взгляд
Танечки из отдела технического обеспечения, и на плечи разом по
мешку с песком навалилось.
- Ты-ты, - с улыбкой крокодила
подтвердил Павел Григорьевич. – Сегодня утром, пока ты не успела
удалить следы, мы с ребятами комп проверили. Ты сделала копии всех
разработок, еще и с сервера информацию скопировала. А потом
записала на флешку. И отнесла в Акрель, так?
Анна разом сгорбилась, до крови
прикусив губу.
- Так, я спрашиваю? – спокойно и
оттого очень страшно спросил Павел Григорьевич.
- Нет, - очень тихо ответила Анна, -
не было этого.
- Еще и скажешь, что Акрель контракт
не получили?
- Может, и получили, - голос девушки
твердел с каждым словом, она подняла на начальство заблестевшие от
слез глаза, - но не я сделала копии, пусть и на моем компьютере
нашли следы.
- Тогда, что ты скажешь на это? – и
Павел Григорьевич бросил перед ней фото. Она взяла его дрогнувшей
рукой. Снято было сквозь витрину кафе. Анна сидела за столиком, а
рядом, чуть наклонившись, оперся о край стола неизвестный ей
молодой человек.
- Это сотрудник Акрели, - пояснил для
остальных Павел Григорьевич, - тебя видели с ним, Анна, отпираться
бесполезно.
И она вспомнила. Неделю назад ей
действительно назначила встречу в кафе подруга, которая потом не
пришла, прислав извиняющуюся смс-ку. И парень был. Уронил под
столик телефон, долго доставал и витиевато извинялся.
Осознание истины наполнило горечью
рот. Анна сглотнула ставшей горькой слюну. Так вот зачем все это
было! Как просто и как подло.
Она обвела коллег просящим взглядом –
неужели никто не усомнится в чудовищной лжи? Нет, никто. В
переполненном людьми кабинете Анна осталась одна. Предательницей
для ставших почти родных за годы работы коллег.
Чувство обиды душило, и сдерживать
слезы было трудно, но она справилась.
Улица встретила девушку легким
снежком. Зима наконец вспомнила о своей обязанности, подморозив
грязь на асфальте.
На душе было отвратительно. Горько и
гадко от несправедливых обвинений, от увольнения – хорошо хоть по
собственному желанию разрешили написать. А внутри горело желание
вернуться, найти того, кто подставил, и… свернуть ему шею.