Сегодня её мечты казались пустыми и
глупыми. Сегодня она хотела найти новый мир для переселенцев, не
допустить войны и разобраться в конфликте переселенцев и теневиков,
а еще научить Фиолетика читать.
В её настоящем не осталось места для
обоев с Венецией. И от этого становилось немного грустно.
- Анна, не переживай, все будет
хорошо.
Они стояли около подъезда, и желтые
окна домов дружески светились в ранней темноте зимнего вечера. Было
тихо и безветренно – редкий вечер в Питере с легким морозцем,
чистыми улицами и не успевшим покрыться копотью снегом.
А скоро Новый год, некстати
подумалось Анне. Она попыталась представить себе праздник.
Традиционно с родителями до двенадцати, а потом…
Рвануть в дом, устроить марш забег по
мирам с купанием на пляже, шашлыками в горах, катанием на лианах и
вообще… Напиться хоть раз в жизни и натворить настоящих глупостей,
о которых можно будет мучительно переживать и ими же гордиться в
старости.
Девушка оценивающе взглянула на
стоящего напротив мужчину. Чем не глупость номер один?
- А я и не переживаю. Я привыкаю. К
тебе, к Фиолету, к Вальди и к тому, что вы в любой момент можете
начать оккупацию одного из миров.
- Анна, - поморщился Павел, - мы не
настолько отчаялись. К тому же с твоим появлением наши шансы на
бескровное переселение возросли.
- Значит, рассматривали и другие
варианты, - она поддела носком сапога кусочек льда на асфальте и
отшвырнула его в сторону.
Павел не ответил. Так они и стояли
друг напротив друга, и новая правда удерживала каждого на месте,
мешая сделать шаг навстречу.
- До завтра, - кивнула наконец Анна и
услышала ответное:
- До завтра.
Павел дернулся, желая что-то
добавить, но девушка не обернулась. Миг - и её тонкая фигурка
скрылась в подъезде, оставляя его пинать ни в чем не повинный лед
носком ботинка.
На душе было гадко, и становилось
только хуже при мысли, что он не остановил Аню, не объяснил, не
убедил, что не так уж они и виноваты. Ошиблись, да, но кто не
ошибается? В голове крутились десятки доводов – таких, что любого
убедят. Но ему не нужен любой, ему нужно одна конкретная упрямица,
которой плевать на доводы.
И почему ему вдруг стало так важно её
мнение? Почему так плохо, словно они поссорились? Уж не вступил ли
он на опасную дорожку симпатии к подопечной? Сначала симпатии, а
потом…