Мир
вокруг не поражал разнообразием. Обыкновенный деревенский пейзаж
без налета цивилизации. Ни высоковольтных столбов, ни нормальных
дорог. Гвазду – ближайшее к замку село – объехали по краю, не
заезжая. Крестьяне, в однообразном серо-коричневом прикиде,
торопились собрать последние крохи с полей. При виде нас все
кланялись, приветственно махали руками, и непонятно было, радуются
они искренне или тут так принято? Когда отряд проходил мимо
согнувшихся в поясе двух местных мадам (видать, мамаша с дочкой, уж
больно конопатые физиономии похожи), я, неожиданно для самого себя,
скривил рожу и показал язык девушке-крестьянке, которая тайком
пыталась рассмотреть господ. Молодуха побледнела и отшатнулась, как
от прокаженного.
Десятник,
видевший все от начала и до конца, укоризненно зыркнул, но ничего
не сказал. Мне вдруг стало стыдно за ребячество, и дальше я ехал,
направив целеустремленный взор вперед, изредка кивая в ответ
встречным работникам сельского хозяйства.
Село и
поля вокруг него миновали живо. Вышли на дорогу, ведущую на север,
и потопали по ней. Я продолжил рассматривать окружающую природу, но
вскоре это занятие приелось. Ничего интересного. Сонное царство
какое-то. Человеку, привыкшему любоваться на мелькающие деревья со
скоростью минимум шестьдесят километров в час, медленно
проплывающие сосны, дубки и акации надоели сразу. Никогда не был
любителем прогулок на природе. Тем более таких медленных.
Предпочитаю быстро приехать и уж потом медленно жарить шашлычки,
попивать пиво и смотреть с друзьями на закат, а потом так же быстро
уехать. А тут… и поговорить не с кем. Единственный возможный
собеседник сидит в повозке и носом клюет.
Путь
выдался для меня безмолвным и донельзя скучным. Лишь лекарь
несколько раз поинтересовался моим самочувствием, да дружинники за
спиной изредка тихонько перебрасывались словами.
В полдень
остановились на обед. Зурим помог мне и лекарю слезть. Ослабил
ремни на седле, чтобы животные немного отдохнули. Солдаты нарубили
дров, разожгли костер и в большом котле сварили кашу для всех.
Каждый достал паек, состоящий из двух лепешек, небольшой головки
сыра размером с половину кулака и двух колбасок. Паек на один
дневной переход. Предполагается, что вечером ужинать будем в
Каменном, а на обратную дорогу нас снабдят необходимым селяне. К
слову сказать, провиант в моей чересседельной сумке ничем не
отличался от запасов дружинников. Очень демократично. Думаю, на
Земле бароны питались лучше и разнообразнее, чем служивые. Я
разрезал ножом лепешку пополам, покромсал сыр тонкими ломтиками,
нарезал колбасу и соорудил себе двойной бутерброд. И только тут
обратил внимание, что все внимательно и с удивлением смотрят на
совершаемые мной действия. Блин. Опять прокололся? Наверное,
наследник раньше не был замечен в сооружении из продуктов разных
конструкций и ел как все. В одной руке лепешка, в другой колбаса
или сыр. Что теперь? Если выяснится, что Грав любил в носу
ковыряться, мне тоже так прикажете делать? Да пошли они в
баню!