Габриэль с интересом посмотрел на черноволосую художницу: совсем юная, с огромными темными глазами и копной вьющихся волос, стянутых в хвост. Она поймала на себе его внимательный взгляд.
– Кстати, я, как и Вы, не верю в любовь с первого взгляда, – добавила она с некоторым лукавством.
– Не понимаю Вас, – заинтересовался историк. В его голосе слышалось недоумение.
– Я должна признаться, что вчера слышала Вашу беседу об истории создания комплекса. Но я не думаю, что Тадж-Махал – всего лишь роскошная усыпальница богатого и могущественного человека, – сказала девушка. – Кстати, а где Ваша спутница? Почему она не с Вами? Вчера мне показалось, что она была потрясена Тадж-Махалом, таким невероятным признанием в любви. Похоже, она никогда не представляла, что камни, которые дарят женщине, могут быть не только драгоценными.
– Мина осталась в гостинице. Нездоровье, обычное для европейцев, не имеющих привычки жить в Индии, – объяснил Габриэль.
– Хорошо, что она не слышит меня. Мне кажется, что Мине бы такая легенда не очень понравилась. Ведь вчера Вы так ей убедительно рассказывали о Шах-Джахане, который был в отчаянии после смерти любимой жены и даже поседел от постигшей его утраты.
Мужчина усмехнулся:
– Да, есть многочисленные свидетельства его глубокой скорби, несмотря на рождение прекрасной здоровой дочери, родами которой и умерла Мумтаз-Махал. Но, как я понимаю, Вам известны какие-то другие факты, раскрывающие тайну этого сооружения? Не возражаете, если я присяду рядом с Вами? – сказал он, улыбаясь самым обворожительным образом, и расположился рядом с художницей.
Он, нисколько не стесняясь, рассматривал правильные черты ее лица, черные волнистые волосы и не мог решить, что его больше влечет к этой девушке: профессиональный интерес, ее привлекательность или тонкий аромат пряных духов, окутавший его, будто мягкий платок восточной красавицы, когда он оказался в нескольких сантиметрах от нее.
Селеста ничего не ответила, только кивнула. Ей было не по себе от его присутствия; она чувствовала, что разглашает тайну, которую ей удалось узнать, внимательно изучив древние манускрипты. Однако этот мужчина ей был симпатичен: высокий лоб и прямой нос делали его профиль похожим на профиль римлянина, что делало Габриэля ближе ей. Его осведомленность об истории Тадж-Махала также заставила сердце Селесты распахнуть объятия ему навстречу. После окончания художественной школы, ей отчаянно не хватало сведущего в искусстве собеседника, общаясь с которым она могла бы обсуждать волновавшие ее вопросы. Ей было одиноко, и ее душа постоянно искала во всех людях отцовского тепла и заботы, которых она так рано лишилась. Внезапно ей захотелось рассказать Габрэлю о своем вчерашнем открытии, но она передумала, боясь, что он сочтет ее выдумщицей и посмеется над ее выводами.