Родителям я стала помогать, как только пошла работать. Их пенсия, разумеется, слишком мала для того, чтобы они могли безбедно жить на нее. На нее разве что можно существовать. Но когда я стала хорошо зарабатывать, я начала отдавать им некоторую часть своей зарплаты, которой им хватает не только на бытовые расходы, но и на воскресные ужины в ресторанах и отдых заграницей четыре раза в год. Конечно, мне не хватало нужной суммы для того, чтобы купить им квартиру, но родители сумели удачно продать квартиру в «хрущевке» и переехать в новостройку, правда, за мкадом. Как говорит мама: «Ну и что, что далеко, зато парк рядом».
И чего она так расстроилась? Ведь знает же, что я копила им на подарок на годовщину свадьбы, хотела подарить дом и участок в Подмосковье. Теперь просто отдам деньги и пусть распоряжаются ими, как посчитают нужным. Кстати, там даже больше, так что, и мне останется что-нибудь…
Но все же, кажется, несмотря ни на что, мои близкие недовольны моим решением. И когда это я упустила из виду тот факт, что в 35 ты слишком стар для подвигов и приключений? Где это было написано или кем было сказано, что в 35 лет нельзя начать все с чистого листа? Наверное, об этом где-то предупреждают, но я не заметила этих предупреждающих знаков или, быть может, не увидела как в день моего рождения люди вокруг начали махать руками и показывать мне разные предостерегающие знаки, чтобы, ни дай бог, я не начала все сначала.
Ну вот, заревела! Я дотягиваюсь до низкого журнального столика и хватаю салфетки.
– Нечего тут рыдать, – строго говорю себе вслух. – Тут нужно доказывать, что ты можешь найти себя в другой сфере, а не реветь. И доказывать, прежде всего, себе, а не окружающим. Не смей дать им повод разубедить себя в правильности твоего выбора! – но уговоры из книжек по психологии совершенно не действуют, и я заливаюсь слезами с новой силой.
Через полчаса рева, полного отчаянья, жалости к себе и ненависти к окружающему миру, я, всхлипывая, бреду в ванную. Ледяная вода немного приводит в чувства – слез больше нет, точнее, слезы-то, может быть, и есть, но вот сил рыдать больше точно нет.
Одеваю толстовку с глубоким капюшоном, чтобы никто не заметил моих припухших глаз и вообще не увидел растрепанного состояния моей души, натягиваю джинсы и кеды (откуда они у меня? Они же без каблука!) и спускаюсь на первый этаж в ресторан – сегодня буду есть все, что захочу!