– По мне хоть доверху пусть будет забита драгоценными камнями эта проклятая усыпальница, – продолжил разговор Никифор Иванович, раскачиваясь в стоящем рядом кресле. – Матушка моя изволили говорить: «Никишенька, чтобы не случилось – не надо туда лезть!». Денег мне и без того хватает, так что, не стоит тревожить усопшую. Ведь кто знает, чем это может обернуться…
Супруга одобрительно кивнула, подметив щедрость его души и отсутствие такого порока как жадность, после чего добавила:
– Да Бог с ними, с этими богатствами! Как там Семеныч говорит: не буди лихо, пока оно тихо! Отродясь боюсь мертвецов. А уж тетку твою, колдунью, – и подавно.
– Анна Пална, – усмехнулся он, – бояться надо не мертвых, а живых! Матушка моя любила нагнать жути! А что до тетки – так не была она колдуньей. Сказать о ней, что ведьма она – все равно, что матушку мою в этом обвинить.
– Это еще почему?
– Так одинаковые они были!
– Лицом ведь схожи, а не начинкой! – протестовала Анна Павловна.
– Начинкой, – недовольно вторил хозяин усадьбы, поморщившись. Это сравнение не пришлось ему по душе. Пожилой мужчина не любил вспоминать о тетке, умершей еще до его рождения, но жена снова и снова возвращалась к этой теме.
– Полноте, Никифор Иванович. О чем же говорить еще, как не об этом зловещем склепе у опушки?
– Не пойму, Анна Пална, отчего вам усопшая покоя не дает?! – недовольно прокряхтел мужчина. Он сильно качнулся на кресле, и чуть было не перевернулся, чем несказанно развеселил свою жену. Согревающий клетчатый плед цвета спелой вишни, весело подпрыгивал, выдавая приступ беззвучного смеха.
– Пусть нам еще чаю принесут, – капризно потребовал Никифор Иванович и кивнул на Акулину. – А то что-то ночи эти летом с прохладцей. Как бы воспаление какое не подхватить!
Помимо пожилой пары в просторном доме жили еще несколько человек из прислуги: старая глухая кухарка, пересаливающая все блюда, но не получающая за это нареканий от хозяев; ее помощница Марья-бестолковка, не понимающая указаний с первого раза; а также «душа» поместья – древний, как и сам дом, Семеныч (его родители жили в родовом гнезде Никифора Ивановича еще до отмены крепостного права, он родился в подмосковной усадьбе и ни разу не покидал ее). Акулина же постучалась в дом по весне в мае и жила почти месяц. В тот день была сильная гроза – удачный повод искать пристанище. Девица искусно притворилась немощной и больной, желая остаться в доме на несколько дней, дабы восстановить силы.