- Дорогой Илья Сергеевич, все
то, что вы говорите - без сомнения необходимо, но, мне требуется
время обдумать.
- Как прикажете, государь, - я
поднялся. Кажется, переусердствовал. Последние слова царь произнес
холодно, будто давал мне понять, что аудиенция окончена. Мой
покойный дед называл такие моменты выражением «Рыбка сорвалась с
крючка». И, мы сейчас говорим не только о рыбной ловле.
В полном молчании, коря себя за
излишний напор, я проследовал к выходу из кабинета. Сражение за
судьбу страны проиграно – стоит мне уйти, он погрузится в
рефлексию, которую усилят к вечеру домашние, что будут подливать
масла в огонь. И, царь попросту спасует что-либо менять. Останется
плыть по течению. Как я ни старался, довести его до нужной
«кондиции», когда психика будет расшатана настолько, что он будет,
буквально, с ложки у меня есть, не получилось. Недооценил я
императора. Или себя переоценил.
Да, конечно, Николай заботился о
судьбе своей страны. Но, если вспомнить его комплексный анализ,
который давался коллективами ученых, судьба страны для последнего
императора была не особо важна. Получив разного рода
предзнаменования, подкрепленные псевдонаукой Распутина,
«правильными» советами дядьев и приближенных, он уже после
Кровавого воскресенья свыкся с мыслью о том, что быть ему носителем
тернового венца и с этим нельзя ничего поделать. Всю свою энергию,
которую требовала страна, он посвятил заботам о семье, которую
любил безгранично и...
Ползти мне голышом по полю с
ежиками!
- Ваше Императорское Величество, - я
на одних каблуках развернулся лицом к Николаю. Тот с миной легкого
раздражения поднял на меня глаза. - Простите, что отнимаю ваше
драгоценное время, но, я вспомнил совершенно важную деталь, которую
вы должны знать.
- Быть может, вам стоит указать ваши
соображения письменно и передать моему флигель-адъютанту? - Николай
вновь сидел за своим столом, углубившись в изучение рабочих
документов. - Я прикажу, чтобы вам подыскали жилье и обеспечили
вашу охрану...
Ага, сейчас, разбежался!
Как я и предполагал, Николай задумал
сделать из меня птичку в золотой клетке. Выдаивать из меня секреты
до тех пор, пока я не стану бесполезен. Ну, а потом - таз, цемент,
река. Все по канонам сицилийской мафии.
- Простите мне мою дерзость, государь,
но эта информация не должна стать известна кому-либо постороннему,
- так, вот уже на его лице появился интерес. - Дело в том, что это
касается вашего сына.