Я вдруг постигла весь глубинный смысл идиомы «глаза вылезли из орбит». А потом вспомнила, что «порнографией» Макс обычно называет мою работу. Преданный раб корпорации, он считает любого человека творческой профессии так или иначе связанным с порнографией.
– Но ведь ты тоже иногда торчишь на работе ночами, – возразила я.
– Да! Но в моем случае речь идет о контрактах на серьезные сделки, а в твоем – о всякой ерунде! Новой помаде или интервью с безголосой звездулькой.
Я рассеянно ковыряла палочкой ролл. Есть расхотелось.
– Маш, ты что, обиделась? Брось, на правду не обижаются. Слушай, у меня идея! Устроим сегодня романтик? Свечи, шампанское, камерный кинопросмотр, а завтра утром я испеку мои фирменные блинчики?
М-м-м, обожаю блинчики Макса! Хотя блинчики – это не то слово, скорее уж огромные бесформенные медузы, но вкусные до умопомрачения! Ради них можно даже простить этому брюзге его пренебрежительные высказывания.
– Ну, что скажешь? Соглашайся! – Макс погладил мои пальцы.
– Нет! – вскрикнула я, отдергивая руку. – У меня еще куча дел сегодня. Ну, там… сварить борщ, прокипятить белье…
– Ты кипятишь белье?! Куда ты? Подожди, ты же ничего не съела! И мы еще не заказали десерт!
– Я на диете! – Схватив сумку, я устремилась к выходу.
– Серьезно? Не знал. Я тебя подвезу!
– Пробки! На метро быстрее!
Я выскочила на улицу, как ошпаренная.
И чего я заметалась, как старая дева перед стриптизером? Не знаю… просто сегодня Макс как-то особенно напоминал мне престарелого родственника, а инцест совершенно не входил в мои планы.
Иду по дивному весеннему саду, утопающему в облаке розовых цветов. Я знаю, это сакура. Впереди вижу Лизку в свадебном платье, легком и воздушном, как бисквитное пирожное. Она стоит ко мне спиной, любуясь одним из чудных деревьев.
– Лизка! – подбегаю я к ней.
Подруга медленно оборачивается, и… кровь стынет у меня в жилах! Вместо Лизкиного нежного лица я вижу одутловатую, покрытую пигментными пятнами физиономию моей самой ненавистной школьной училки Анны Петровны! И на ней вовсе не свадебное платье, а черное шелковое кимоно с двусмысленной подушкой на спине!
– Так вот кто у нас крысятничает! – рявкает Анна почему-то мужским голосом. – Литаврина, твоих рук дело? Завтра в школу с родителями!
Ее последнюю фразу почти не слышно из-за внезапно налетевшего ветра. Сад шумит, начинает кружиться. Деревья несутся в дьявольской карусели. Все быстрее, быстрее!