Это была настоящая тайна. Одна из самых сокровенных, поэтому Карл даже перестал дышать, и шепотом спросил:
– И ты стал волшебником?
– Точно. Тогда я еще не понимал, что это возможно. Просто помогал всем, дважды срывал уроки, на которых учителя повышали голос и устраивали внеплановую контрольную. Мне хотелось, чтобы мир стал другим. И я попытался. Но в школе я был один. Остальные боялись, и тогда я решил уйти из нее, но не оставлять всех. Звонил директору, сообщал о бомбе, инфекции, слал письма якобы от президента. И в какой-то момент, я понял, что они во мне не нуждаются. В этой школе уже объявилось несколько похожих на меня активистов, продолжающих мое дело. И я ушел.
– Куда? – затаил дыхание мальчик.
– Из города, – сказал Ковбой, и хрустнул орехами. – Из дома, от родителей, от правил, которые они придумали. В другой город, чтобы помочь другим школам, пока в них не появятся достойные продолжатели.
– Так ты идешь в город, чтобы «заложить бомбу».
– Не совсем, – улыбнулся парень, – но можно и так сказать. Но это бомба не уничтожительная, а скорее – со здоровым эффектом.
– Как стать таким, как ты? – спросил мальчик. Ковбой как будто не понял вопроса, и Карл продолжил… – Волшебником?
– Им не каждый может стать и в то же время каждый, – ответил он. – Для этого надо быть добрым. Называть вещи…
– …своими именами, – продолжил мальчик.
– Да, – согласился парень. – Видеть опасность и не трусить.
– Но когда их много, – растерялся парень, – разве может прийти в голову изобразить из себя духа леса, и напугать их.
Ковбой засмеялся, подняв руки к небу, напоминая этого самого «духа».
– Это приходит с опытом, – сказал он. – Но по-настоящему опыт появится, когда ты пойдешь один. Без меня.
– Поэтому ты и хотел, чтобы мы пошли разными дорогами? – догадался Карл.
– Может быть, – согласился Ковбой. – Сейчас ты во мне не нуждаешься. И чем раньше ты пойдешь своей дорогой, тем раньше я смогу сконцентрироваться на своих делах, а ты стать духом…?
– Спасения, – завершил мальчик. – Я запомнил.
После небольшого привала, они продолжили путь. Они шли по более трудным тропинкам, с еще большими неровностями, с более узкими тропинками, и густыми деревьями, стесняющие их, и Карл забеспокоился. Он, конечно, шел за Ковбоем, и, наверное, не нужно было сомневаться, но сознание того, что прошла большая половина дня, и солнце уже отказывается светить так ярко и склоняется за горизонт, беспокоило его. Но парень, как будто почувствовал, что его напарник поник духом, затянул песню, да так громко, что было очень странным в тихом вмещающем в себя только пение птиц и шелест листвы, лесу.