Ночью он проснулся и понял, что забыл запереть курятник. Выглянул в окно – поднялась метель. Надел куртку с капюшоном, вышел на крыльцо и, как в холодную воду, бросился в вихри пурги. Мелкими перебежками, проваливаясь в густо наметенные, голубые от света единственного фонаря сугробы, он добрался до выложенного из кирпича курятника, посветил фонариком – все куры, похоже, живы, они сидели, тесно прижавшись друг к другу, на жердочках, мигая своими смешными нижними веками. В двух ящиках, устланных соломой, он нашел шесть розоватых, очень холодных яиц.
«Известный композитор выращивает кур в киселевском лесу…»
Вернулся в дом, дрожа от холода. Выложил свою добычу в миску, поставил ее на стол. Включил чайник.
– Что случилось? – Нина появилась ниоткуда. Стояла и смотрела на него, прислонясь к дверному косяку. Одетая, но сонная, хмурая, с выражением лица, как у маленькой девочки, которую разбудили слишком рано, чтобы отвести за ручку в детский сад.
– Курочек забыл запереть, – честно признался он. А что, пусть знает, как он здесь живет, раз собралась составить ему компанию! – Испугался, что они замерзнут.
– Ну и что? Живы? – Нет, она не иронизировала.
– Живы. Даже несколько яиц принес. Хотя, думаю, скоро они перестанут нестись.
– От холода?
Он кивнул:
– Извини, что разбудил.
– Ничего. Просто я испугалась. Подумала, что ты позвонил в милицию и они уже приехали, чтобы взять меня. Тепленькую. – Она поджала губы.
– Нет, я не сделаю этого.
Она посмотрела на него так, что у него сжалось сердце. Он вдруг вспомнил ее слова о том, что ей не у кого спрятаться. Он не представлял себе, как это возможно – так прожить пусть и небольшую жизнь, чтобы не заиметь никаких друзей. Но у него своя жизнь, у нее – своя.
– Будешь чай пить?
– Буду. Мне и есть почему-то захотелось. Знаешь, когда ты кормил меня вечером, мне, если честно, кусок в горло не лез. А сейчас, когда ты внятно сказал, что не сдашь меня, у меня вдруг проснулся аппетит.
– Чего ты хочешь?
– А ты можешь поджарить эти яйца? – Она как-то криво, но ужасно мило улыбнулась, как если бы нечаянно (по привычке) попросила черной икры или трюфелей.
– Могу. Только не эти. Эти замерзли. Они не разобьются. Остекленели от мороза. Я приготовлю вчерашние?
– Хорошо.
Он поставил сковородку на плиту, бросил туда кусок сливочного масла.