– Совсем недавно, на этих днях, у него был приступ. Он послал сюда меня вместо себя, прося передать вам его нижайшие поклоны и получить ваши распоряжения, дабы я мог их ему сообщить наутро, как только он проснется.
– Ну, вот и прекрасно. Вы передадите ему все, что я вам скажу. Тайны я из этого не делаю. Я заметила, что стоит предать какой-либо проект огласке, и он уже тем самым наполовину осуществлен. Итак, я хочу выдать племянницу за барона. Вы скажете, что он не молод: лишний повод для него поскорее отвадить от себя дюжину несносных наследников, обхаживающих его без всякого толку. Да вот как раз двое из них проходят мимо; один – это граф Нора, человек безобидный, другой – барон Линденвальд, умный интриган, честолюбец, но беден, как и вся наша нынешняя знать. Барон Олаус, у которого нет братьев, составляет счастливое исключение, но могу сказать – и вам и вашему дяде, – что он склонен остановить свой выбор на моей племяннице, она же к нему склонности не питает. Меня это, правда, ничуть не тревожит: племянница моя – еще дитя, она уступит. Так как моя воля стала всем известна, ухаживать за ней никто больше не посмеет, это я беру на себя. Вашему дяде остается лишь убедить барона, а сделать это очень легко.
– Если графиня удостоит меня своими указаниями…
– Вот они в двух словах: моя племянница любит барона.
– В самом деле?
– Как! Вам еще непонятно? Вы же готовитесь в дипломаты!
– Ах, да, конечно; простите, сударыня… Считается, что графиня Маргарита любит барона, хотя на самом деле она его не выносит, и…
– И нужно, чтобы барон поверил, что он любим.
– Стало быть, Гёфле должен рассказать ему всю эту историю?
– Только он. Барон очень недоверчив. Я давно его знаю; убедить его мне не удастся. Он подозревает, что я имею на него виды.
– А у вас их нет, – сказал, улыбаясь, Кристиано.
– Есть, только… для моей племянницы. Разве это не мой долг по отношению к ней?
– Разумеется, но согласится ли Гёфле на это маленькое преувеличение?
– Чтобы адвокат постеснялся слегка прикрасить истину? Что вы мне говорите! Ради того, чтобы выиграть дело, ваш милейший дядюшка и не на такое пойдет!
– Конечно, но поверит ли барон?
– Барон во всем доверяет Гёфле. Он считает его единственным искренним человеком.
– Господин барон хочет, чтобы его любили ради него самого?