В двери кабачка «Морской конь» влетел некий субъект, щеголяющий в невероятного вида лохмотьях и обладающий лицом законченного пьяницы и здоровенным шрамом через всю левую щеку.
Не останавливаясь в дверях, он сразу подбежал к стойке кабака и, тяжело дыша после долгого бега, с ходу выпалил в лицо хозяину:
– Он тут!
– Кто – он? – меланхолично протирая грязной тряпкой еще более грязные кружки, переспросил хозяин.
– Тот самый волонтер, за которого была назначена награда! – судорожно хватая воздух и жадным взглядом косясь на кувшин вина, ответил вестник. – Ты, кстати, имей в виду: я первый тебе об этом сказал! Помнишь, тот молодой длинный оу, который с приятелями вырезал всю компашку Фоата? У них еще у всех на погоне булава была? Так вот, он только что прибыл в город на корабле. Видать, прямо с войны. Тока он теперь офицер, и с ним компания из еще одного офицера и двух солдат. Ты помни, я тебе это первый сказал!
– Сказал и сказал, – флегматично ответил хозяин. И, взяв кувшин, наполнил одну из свежепротертых кружек и сделал ею движение в сторону жадно смотревшего на нее бродяги. – А проследить, куда он дальше пойдет, сможешь?
– Да как нечего делать! – радостно хмыкнул бродяга, непроизвольно сглатывая и протягивая руки к заветному напитку.
– Сможешь сказать, где он будет сегодня ночью, – пододвигая кружку в сторону пьяницы, продолжил кабатчик, – неделю будешь пить, сколько влезет. Или тебе денег дать?
– Нет! – испуганно отшатнулся тот. – Лучше выпивку!
Бродяга обманул ожидания кабатчика. Ибо этой ночью Ренки не остался в Фааркооне, а сразу после посещения Тайной службы, взяв наемную лошадь, отправился в университет, чтобы разместить очередной заказ от Готора.
Что именно он там заказывал, Ренки не смог бы рассказать даже под пытками. Сунув ради интереса нос в бумаги, переданные Готором, он чуть не вывихнул себе челюсть, зевая от скуки. Все, что он там обнаружил, – это какие-то мало понятные алхимические формулы и описания процессов. Рисунки-схемы таинственных банок – склянок – трубочек тоже не увлекли юного оу, и он, сложив бумаги обратно, решил просто поработать курьером.
«Просто поработать» не удалось. И когда почтеннейший Микааш, профессор кафедры алхимических преобразований веществ, узнав, от кого пришло послание, весь буквально затрясся от нетерпения и, едва ли не истекая слюной, потребовал пояснить ряд непонятных ему моментов, Ренки вот уже второй раз за день почувствовал себя необразованным бездарем. И это было весьма обидное чувство.