— Говорят, что с Палаэлем все в
порядке, — заметила Рокуэл.
— Да, — кивнул я, — заходила мать,
сказала об этом. Правда, заметила, что послезавтра я еду в академию
один. Значит, все-таки повреждения у Палаэля очень серьезные. Им же
архимаги занимаются и при незначительных ранах поставили бы на ноги
уже к сегодняшнему вечеру. Я даже представить боюсь, что с ним.
— Не волнуйся, все будет в порядке, —
сестра поднялась с кровати и, погладив меня по голове, вышла из
комнаты.
Великокняжеский дом Алмазной
Короны
Комната целителей. Капитан Вихрь
(Александр).
Темнота.
Открываю глаза, но сфокусировать
зрение не получается. Закрываю глаза.
Я что, вчера перебрал? Голова немного
побаливает, все кости ломит. Та-а-ак… Пытаюсь вспомнить, что я
вчера делал. И с кем. Мать твою, как же голова разболелась!
Чувствую, что становится плохо. Очень плохо. Куда-то
проваливаюсь…
«Иду вместе с майором Тишкиным в
штаб округа. Он к нам прибыл из Чечни. Назначили начальником
вещевой службы. Здоровый мужик, с явно оформившимся «амортизатором
любви». Ну, так он сам свой живот называл. Мне самому надо в КЭЧ,
но поскольку машину до Екатеринбурга командир выделил одну,
пришлось совместить и его дела, и мои. В штабе округа у дежурного
подполковника выяснили, что начальник вещевой службы округа
заболел. Вместо него остался прапорщик, который ни хрена никому не
дает. Видимо, чтоб начальник потом не орал, что дал не то и не тем.
Но Тишкина это не остановило.
— Смотри, Саня, и учись, пока я с
тобой, как надо прапороидов воспитывать… Обрати внимание, КАК с
ними надо разговаривать! Научишься — будешь жить хорошо, все и
всегда будет поступать тебе вовремя! — с этими словами Тишкин
решительно направился на третий этаж, где, как объяснил дежурный, и
находилась резиденция оного прапорщика. Мне почему-то стало его
заранее жалко.
К слову будет сказано, по всему
штабу округа шел грандиозный ремонт. Все везде завалено, всюду
строительные материалы и мусор. Прочие прелести подобных
мероприятий в виде праздношатающихся рабочих, постоянно висящей в
воздухе пыли, повсеместной грязюки по колено и многого другого,
тоже присутствовали.
Добрались мы, значит, до цели —
обычной двустворчатой деревянной двери. Ни надписей на ней, ни
других обозначений. Но точно — она. Тишкин приостановился и со
всего размаху впечатал в эту дверь свою правую берцу сорок
последнего размера. Дверь разве что не вынесло с петель! Заходит
внутрь со словами: «Ну, здравствуй…» Я за ним. Тут утыкаюсь ему в
спину, чувствую — сдает назад. А позади я. Выглядываю у него из-за
спины. Картина: длинный стол-взлетка, за ним сидит штук десять
полковников, успеваю заметить парочку генералов, а во главе стола —
медленно наливающийся кровью первый заместитель командующего
Приволжско-Уральским военным округом генерал-лейтенант
Мирошниченко. Совещание, видите ли, он тут проводить соизволил. Как
впоследствии выяснилось, каморка с нужным прапорщиком находилась
этажом ниже, а здесь был кабинет первого зама… Начинаю тоже сдавать
назад, уже синхронно с Тишкиным. И тут раздается рев: