Задув свечи, я лежала, глядя на простуженные отблески догоравшего каминного пламени. Под прикрытыми веками заскользил ушедший день. Неожиданно меня посетила беспокойная мысль: как мало я знаю о себе и как смехотворно узко то пространство обстоятельств, в которых мне свободно и безмятежно. Всегда мнилось, будто мир принадлежит девицам на выданье – если на них не менее трех слоев батиста, под ними сытый смирный конь, а за спиной всегда возвышается седовласый красавец-отец. Как же легко, оказывается, вышибить меня из седла, и вот уж я – беспомощный, глупый младенец. В подвздошье заворочалась обида, странная слепая тревога. Вскоре, однако, усталость взяла свое.
…Наступившее утро затопило мою спальню дымным сизым светом. Я не двигалась, не торопилась вдохнуть день, медленно собирая мир из вчерашних осколков и восстанавливая в изумленной памяти события, которые привели меня в эту комнату. Набросила на плечи шаль, выбралась из постели и подошла к окну.
Дождь, по-видимому, не прекращался всю ночь, но с приходом утра почти стих, и сейчас за окном не видно было ни зги: деревья обволакивал глухой туман. Угадывались очертания лесистых холмов, в эти ноябрьские дни – буро-серых. Я попыталась определить, в какой стороне замок фиона Колана, и так понять, где же находятся таинственные владения герцога Эгана. Но солнце не проникало сквозь одеяла тумана, и точку восхода было не угадать. Стены толщиной в четыре локтя и окно на высоте моей груди не позволяли высунуться наружу. Расспрошу-ка лучше Герцога за завтраком.
Ох, Герцог. Через силу пришлось самой себе признаться: любопытство мое ничуть не убавилось. Напротив, освеженная сном, я рвалась исправить вчерашние оплошности, допущенные в разговоре с фионом Эганом, произвести благоприятное впечатление. И, не скрою, я жаждала отыграться за его словесные трюки – и желала подружиться с ним, в глубине души надеясь, что после того, как я сегодня покину пределы его владений, мы сможем даже приглашать друг друга в гости.
Одевшись, я выглянула в коридор. На высоком трехногом табурете у моей двери неподвижно сидел слуга с бесстрастным лицом: это он вчера сопровождал меня к ужину и теперь опять повел знакомым путем. Ни о том, сколько ему пришлось проторчать под дверью, ни о времени своего пробуждения я не имела ни малейшего понятия.